Элия сокрушенно покачала головой и допила херес.
- Моя собственная оплошность - вылезла в Кейнсвилле на всеобщее обозрение. Вот и приходится изображать не менее публичный отъезд.
- К моему счастью, - кивнул Хейстингз. - Мы приглашаем вас на небольшой человек пятьдесят или около того - ленч. Затем, на встрече с председателем Комитета по беженцам, вы зачитаете адрес, опишете в общих чертах колоссальную работу в этой области, проводимую крохотным Банзараком, ну а уж вечером настоящий, серьезный прием.
Элия громко застонала:
- А может, сговоримся по-другому? Пусть меня подвергнут публичной порке, и дело с концом.
- Вы появились в самый подходящий момент. Эти обязанности лежали на некоем южноамериканском вице-президенте, но он неожиданно вышел из строя. Мы очень благодарны судьбе - и вам.
- Надеюсь, - улыбнулась Элия, - с ним ничего серьезного?
- Вы путаете меня с доктором Фишем. Нет, у господина вице-президента всего лишь острая лихорадка. Связанная с некой блондинкой. Я бы назвал его болезнь "белая горячка", но это выражение безнадежно скомпрометировано.
- А затем я отправлюсь в Кейнсвилл. Когда?
- Сегодня, примерно в полночь. Прибудете около четырех ночи. Вам налить еще?
Первая рюмка заметно улучшила настроение принцессы - а может, дело тут не в хересе, а в блестящем собеседнике?
- Нет, - покачала головой Элия. - Нам следует вернуться к миру, а то еще немного - и ваша репутация погибнет безвозвратно.
- Возможно. Но я этого не боюсь - губите все, что хотите.
Огромные миндалевидные глаза блеснули - отсвет луны в таинственных, затерянных в джунглях озерах - и снова стали серьезными.
- Можно последний вопрос?
- Конечно.
- Даже два, но взаимосвязанных. Первый: зачем Агнес Хаббард выкинула на пресс-конференции этот идиотский номер с Седриком? По мнению Экклес, она собиралась объявить что-то совсем другое, а затем передумала. Но на Ниле нет никакой разумной жизни - так ведь?
- Насколько известно мне - нет.
- Тогда объяснение Экклес не годится. Это было не изменение, а исполнение плана!
- А второй?
- Там, после пресс-конференции, вы сказали, что она сошла с ума. Агнес Хаббард вас буквально нокаутировала. А сегодня вы снова веселенький, свежий, как огурчик, и даже выполняете ее поручения. Вы не могли бы мне это объяснить?
- Это - секрет и, к сожалению, не мой. Глаза Элии сверкнули:
- Насколько я помню, мне доверен секрет гораздо больший.
Тоже верно! К тому же Хейстингз не давал Агнес никаких обещаний хранить тайну - и очень хотел вызвать на лице банзаракской принцессы еще несколько волшебных улыбок.
- Вы можете угадать все сами - так же, как и я. Я знаю Агнес очень давно. Ее хитрость не знает предела. Всегда и во всем она гоняется минимум за двумя зайцами. Думаю, вы и сами успели это понять. Она продемонстрировала бессмысленное, иррациональное поведение, а это - лучший способ сбить с толку всех аналитиков, все программы стратегического анализа. Не зря же хороший игрок в покер время от времени позволяет поймать себя на блефе - в будущем это окупится сторицей. В тот раз она провела даже меня. Кроме того, она выставила всех звезд телеэкрана полными идиотами. Результат: следующая их атака будет списана на злость и обиду.
- Я думала об этих моментах. Они никак не оправдывают риска.
Вряд ли Хейстингз потерпел бы такой тон от кого-либо другого, а не от ослепительной красавицы Элии.
- Не оправдывают? Да, конечно. К возвращению сюда я уже знал ответ. Какие вопросы пришли вам на ум, когда Агнес выкинула, выражаясь вашими словами, этот идиотский номер?
Между двумя пушистыми, идеальной формы бровями возникла задумчивая морщинка:
- Кто это такой? Зачем она это сделала? Хейстингз молчал.
- Откуда она его вытащила... Хейстингз молчал. Царственные глаза расширились:
- Питомник!
- Совершенно верно, - кивнул Хейстингз. - Пересадка органов - грязное, отвратительное дело, во всяком случае - в существующей сейчас форме. Наиболее безопасна автотрансплантация - пересадка органа, взятого у клонированной копии реципиента. Подобные операции запрещены, проводятся тайно, но тайна эта известна. Цены умопомрачительные, причем основная часть расходов приходится на подпольное выращивание ребенка до взрослого состояния. Ребенок - не эмбрион, он в колбе развиваться не может. Эти живодеры хотят получить тело. А в теле неизбежно есть мозг. А в мозгу - личность. Чудовищно! Огромный отвратительный бизнес.
- Почему же тогда этот бизнес существует? Почему его не разоблачат и не уничтожат?
- Потому что это - прерогатива богатых и сильных, Пандоры Экклес и иже с ней. Их мелкие прихлебатели знают правду и не столько негодуют, сколько завидуют - будь у них деньги, они занялись бы тем же самым.
- И Агнес пригрозила вытащить правду на белый свет! Так, значит, это был шантаж!
- Вот видите, как все просто! - улыбнулся Хейстингз, ставя пустую рюмку на заваленный бумагами стол. - Наглый, откровенный шантаж на глазах у сотен миллионов зрителей! До сих пор ни один влиятельный - по-настоящему влиятельный - человек не брался за борьбу с незаконными трансплантациями, только это и позволяет им оставаться тайной. А возможности Агнес безграничны. Лично я понял ситуацию уже по пути в Самп, когда всем вдруг захотелось со мной поговорить. Как выражались во времена моей молодости, телефон звонил без умолку. Знакомые - я использую этот термин в самом широком смысле, - знакомые, с которыми я за десять лет словом не перекинулся, наперебой - и напрямую - пытались узнать у меня цену. Нет никаких сомнений, что Агнес пользовалась еще большей популярностью.
Был тут, конечно же, и еще один важный фактор, фактор, опять же связанный с безграничной властью Агнес Хаббард, однако девочка не успела еще о нем задуматься.
- Ну а как повели себя эти мелкие прихлебатели?
- Они не рисковали вывести тайну на свет, ограничиваясь отдельными туманными намеками в репортажах о пресс-конференции. "Никому прежде не известный внук Уиллоби Хейстингза, воспитанный, насколько можно понять, на уединенном, строго охраняемом ранчо..." и так далее.
- А ваша первоначальная реакция... Хаббард ее предвидела? Она вызвала вас, чтобы продемонстрировать эту реакцию всему миру?
- Да, - смущенно кивнул Хейстингз. - В первый момент я тоже попался на удочку. А если уж я поверил, что Седрик - моя клонированная копия, какие могли быть сомнения у остальных? Агнес не знает угрызений совести, она пользуется людьми, как вещами. Даже мной. Особенно мной.
- Понятно, - кивнула Элия; на этот раз улыбка принцессы казалась какой-то отстраненной. - Когда примитивные взятки перестали действовать, вы пригрозили большим погромом. Вы - то есть Агнес и вы. - Ее лицо потемнело. Загадочные восточные глаза прожигали Хейстингза насквозь. - И все закончится полюбовно: ваша парочка сохранит власть, а питомники - свой прибыльный бизнес.
- Посмотрим, - пожал плечами Хейстингз. - Проблема, как говорят дипломаты, находится в стадии предварительного обсуждения.
Он иронически хмыкнул и подался вперед, намереваясь встать.
- Я не совсем улавливаю разницу, мистер Генеральный Секретарь. - В глазах Элии сверкала ярость, питаемая долгими веками абсолютной монархии. - Продлить собственную жизнь ценой чужих юных жизней - зло абсолютное, вы сами так сказали. А продлить, той же самой ценой, свое пребывание у власти - разве это этичнее?
Да, в девятнадцать лет все это просто и очевидно! Хейстингз встал, изо всех сил стараясь не показать, как страдальчески дрожат его протезы.