К апрелю был готов третий номер журнала, но его выход опять был задержан цензурой — в основном из-за статьи Потресова, которая была воспринята — и не без основания — как продолжение той, которая была изъята из первого номера. Имелись претензии и к «Внутреннему обозрению» Струве, посвященному теме Финляндии и рабочих волнений[449]. В результате — апрель пришел и ушел, редакция была занята подготовкой к печати следующего, майского, номера журнала, а разрешение на распространение апрельского номера от цензуры не поступало. Потеряв терпение, Струве переложил редакторские заботы на Ту ган-Барановского и уехал на воды в австрийскую Силезию. Оттуда он, пытаясь прозондировать почву, писал Вере Засулич: «Журнальная работа — со всеми сопровождающими ее хлопотами — крайне истомила меня: она — физически большое дело, при котором совершенно не следовало бы иметь никаких мыслей в голове, а между тем они меня осаждают, и, в сущности, радость дела, действительно крупного и вполне удовлетворяющего, представляет главную прелесть бытия…
Наши английские разговоры припомнились мне теперь, когда в партии разыгрывается «Бернштейниада». Вы догадываетесь и знаете быть может, что я совсем не стою на стороне его противников. С их же собственной точки зрения я жалею, что они с самого начала взяли неправильный тон в борьбе и тем испортили дело. Ведь очевидно, что идеи партии должны были — рано или поздно — подпасть пересмотру, потому что «все течет», как говорит Гераклит, во 2-х же потому, что всякая даже самая надежная система должна иметь свои слабые стороны: чем богаче содержанием система, тем, относительно, больше имеется в ней таких слабых сторон. И потому для «критиков», как бы слабы ни были их силы, вопрос о пересмотре должен был стать на очередь, под страхом неискренности или недобросовестности мышления. Говорить в данном случае об оппортунизме, значит совершенно неправильно ставить вопрос, неправильно и логически, и морально. Книга Бернштейна слаба, гораздо слабее, чем вышедшая раньше брошюра Кампфмайера, особенно плоха у Бернштейна философская и абстрактно-экономическая часть, но это все же не значит, что движение, начатое Бернштейном, спасует перед ортодоксальной контрреакцией. Поистине сожаление возбуждает она — ортодоксия — тем, что к ней присоединились Люксембург, Парвус и Шенланк — и то, что говорила, напр., Цеткина, шло не от разума, а от темперамента. Конечно, темперамент очень великая вещь, но нельзя питать энтузиазма к тому, во что не веришь — и потому отсутствие «энтузиазма» не только не может быть предметом упрека, но, наоборот, заслуживает полного признания и уважения. Следует критиковать неверие, но не заподозривать намерения и мотивы. А между тем враги Бернштейна очень погрешили в последнем смысле, и Бернштейн с большим достоинством ответил, что вопрос идет не об его личности, а об интересах партии…. (P. S. Я не буду спорить об этом с Г. В. [Плехановым], зная, что этот спор совершенно бесполезен.)»[450]
Пока Струве отдыхал в Силезии (он вернулся в конце мая, когда Нина родила второго сына, Алексея), конфликт между Началом и цензурой продолжал разрастаться. В конце концов после долгих колебаний цензура запретила распространение апрельского номера. Разрешение на распространение майского номера было дано, но сразу после этого Горемыкин решил прекратить эксперимент с опекаемым полицией радикальным журналом. 22 июня 1899 года журнал Начало был закрыт. Библиотеки и читальни получили приказ изъять с полок уже вышедшие номера; для надежности в проскрипционный список были включены и номера Нового слова[451].
После потери Начала у социал-демократов осталось еще три издания, в которых они могли публиковать свои статьи: Мир Божий, Научное обозрение и Жизнь[452] Ни одно из этих изданий тем не менее не являлось партийным органом. Факт отсутствия такового прежде всего объяснялся, конечно, обстоятельствовами цензурного характера, но одновременно он являлся и симптомом нездорового состояния российской социал-демократии, «единый фронт» которой к этому времени распался на несколько враждующих друг с другом фракций.
449
А. Н. Потресов. - С. 31. Статья Струве под общим названием «Внутреннее обозрение» продолжала линию «Текущих вопросов внутренней жизни» в
В. М. Абрамкин и A. Л. Дымгииц. Начало. - С. 39-40
450
Письмо Струве — Вере Засулич, датированное 10 мая 1899 года. — Nikolaevsky Archive, Hoover Institution, Stanford, California.
452