Непредвиденным следствием проводимой Союзом освобождения кампании явилось так называемое Кровавое воскресенье. В этот день, 9/22 января 1905 года, рабочие, входившие в финансировавшееся полицией «Собрание русских рабочих», возглавляемое священником Г. А. Талоном, организовали шествие к царскому дворцу. Причина создания этих жандармских «союзов» заключалась в том, что некоторые высокопоставленные чины жандармерии были убеждены (в этом же были убеждены и «экономисты», и Ленин, делавшие, правда, из этого совершенно другие организационные выводы), что российские рабочие хотят не политической революции, а улучшения экономических и социальных условий своей жизни. Исходя из этих соображений они решили, что, если нарождавшееся в России рабочее движение будет иметь правильное руководство, его нетрудно будет повернуть в безопасное, лояльное русло. Кампания спонсирования полицией рабочих союзов вошла в историю под именем «зубатовщина»; создаваемая при этом система контроля масс стала предшественницей куда более обширной и более эффективной системы социального контроля, созданной большевиками после 1917 года. Этот проводимый властями императорской России эксперимент в конечном итоге оказался неудачным. Как и многие священники, которых уже после второй мировой войны католическая церковь посылала на фабрики Франции и Италии, Гапон довольно быстро перестал отделять себя от тех, к кому он был послан с усмирительными целями, и через некоторое время превратился в настоящего рабочего лидера, первого, который приобрел в России всенародную известность.
В октябре 1904 года Гапон по собственной инициативе вошел в контакт с Петербургским отделением Союза освобождения. С этого момента трое его активистов — Кускова, Прокопович и Яковлев-Богучарский — стали регулярно посещать собрания «актива», стоявшего во главе организации Гапона, и предпринимать усилия по его политизации. Их цель состояла в том, чтобы привязать выдвигаемые санкт-петербургскими рабочими в конце 1904 года экономические требования к инициированной Союзом освобождения общенациональной кампании за гражданские свободы и конституцию[822]. Для распространения среди рабочих своих политических идей Союз освобождения с ноября 1904 года начал издавать две ежедневные газеты — Наша жизнь и Наши дни. В этих изданиях, которые финансировал богатый фабрикант Савва Морозов, в основном заправляли связанные с Союзом освобождения эсеры. Рабочие читали их с большим интересом[823].
Гапон не сразу принял предложение Союза освобождения поддержать кампанию по требованию конституции, поскольку придерживался аполитических взглядов христианско-реформистского характера. Наконец, в конце ноября (ст. ст.) он сдался и согласился на проведение среди членов своих союзов систематической политической пропаганды, в основе которой лежали резолюции недавно завершившегося земского съезда[824]. В декабре в Петербурге проходила всеобщая стачка промышленных рабочих; за это время организация Гапона основала свои отделения во всех районах столицы, а также в нескольких провинциальных городах. Используя аппарат этой организации, освобожденцы охватили своей пропагандой довольно большое число рабочих, которым они объясняли, что, наряду с экономическими необходимо выдвигать и политические лозунги. Судя по всему, они сыграли немалую роль и в планировании состоявшегося 9/22 января 1905 года шествия к царю, поскольку подобное мероприятие было вполне в духе их кампании по организации публичных демонстраций и петиций.
Петиция, которую несли в то роковое воскресенье в Зимний дворец возглавляемые Гапоном рабочие, была выдержана в стиле, подобном тому, в каком покорные крестьяне умоляют своего хозяина спасти их от неминуемой смерти. Большую часть петиции составляли жалобы экономического характера, но был в ней и политический раздел, содержание которого явно свидетельствовало, что к нему приложил руку Союз освобождения — текст этого раздела был написан одним из членов его петербургского отделения.
«Россия слишком велика, нужды ее слишком многообразны и многочисленны, чтобы одни чиновники могли управлять ею. Необходимо, чтобы сам народ помогал себе, ведь ему только и известны истинные его нужды. Не отталкивай же его помощь, прими ее; повели немедленно сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий. Тут пусть будет и капиталист, и рабочий, и чиновник, и священник, и доктор, и учитель, — пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей. Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, а для этого повели, чтобы выборы в Учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов — это самая главная наша просьба; в ней и на ней зиждется все, это главный и единственный пластырь для наших больных ран, без которого эти раны вечно будут сочиться и быстро двигать нас к смерти»[825].
822
823