Таким образом, в результате публикации двух отрывков из «Государства и революции» Струве впервые столкнулся с критикой из либерального лагеря. Ведущие представители кадетской партии, а также некоторые публицисты, ранее благосклонные к Струве, теперь взялись за него всерьез. Эти процессы, начавшиеся в 1908 году, ускорили его расставание с либеральным движением.
Один из критических откликов на рассуждения Струве о национализме и империализме вышел из-под пера Дмитрия Мережковского. Благодаря своему таланту делать простые идеи сложными, а сложные — непостижимыми, Мережковский заслужил репутацию мудреца. На самом же деле он явно страдал упрощенчеством. Прославившись после выхода книги, в которой «почитатель духа» Достоевский противопоставлялся «почитателю плоти» Толстому, Мережковский и впредь применял примитивную дихотомию тезиса и антитезиса в качестве основы, на которую нанизывал свои легковесные идеи. Ту же тактику он использовал и против Струве. В статье, опубликованной в полуофициальной кадетской газете Речь, он объявил национализм «зоологическим» феноменом, а самого Струве — «зоологическим патриотом». «Государство» и «свобода» (или «человечность») — понятия несовместные; он, Мережковский, любит свободу больше, чем родину. Струве же обвинялся в том, что сила для него превыше духа, а его политические идеалы сродни идеалам Николая I[62]. Отвечая, Струве попытался придерживаться сути дела, поскольку считал Мережковского серьезным оппонентом, но не слишком преуспел в этом, и дискуссия свелась к обмену банальностями. Впрочем, полемизировать с человеком, которому государство казалось «Зверем», противостоящим «Богу», было попросту невозможно[63].
«Великая Россия» вызвала многочисленные отклики и за границей, где в статье усмотрели свидетельство усиливающейся российской агрессивности на Балканах. Немецкий специалист по русской истории Теодор Шиманн, уверенный в том, что убеждения Струве совпадают со взглядами министра иностранных дел Извольского, посвятил данной проблеме пространный комментарий в консервативной газете Neue Preussische Zeitung. Присущую Струве патологическую боязнь Германии он называл «исторической галлюцинацией»; далее он утверждал, что призывы к русскому господству на Черном море и новые инициативы в Польше говорят о том, что Россия готовится к войне с Турцией, а конечном счете — с Австро-Венгрией и Германией[64]. В Англии, разумеется, материал был воспринят теплее, а Бернард Парэс даже опубликовал перевод «Великой России» в своем журнале The Russian Revient.
62
4Красная шапочка». — Речь. — № 47. - 24 февраля 1908. — С. 2. Впервые Струве встретился с Мережковским в 1886-87 годах, будучи гимназистом. См.: 35/10-27Ь.
63
Ответ Струве: 08/2-24 (перепечатано в: #356/109-119); последующее возражение Мережковского: Речь. — № 65. - 16 марта 1908. — С. 2; заключительные ремарки Струве: 08/3-18 (перепечатано в: #356/119-127).
64
Статья Шиманна была перепечатана в издаваемом им альманахе: Ответ Струве Шиманну см.: #354/185-188. «Deutschland und die Grosse Politik anno 1908». - Berlin, 1909. - S. 84–92.