Катерина. Постой, постой! Дай мне поглядеть на тебя в последний раз. (Смотрит ему в глаза.) Ну, будет с меня! Теперь бог с тобой, поезжай. Ступай, скорее, ступай!
Борис (отходит несколько шагов и останавливается). Катя, нехорошо что-то! Не задумала ли ты чего? Измучусь я дорогой-то, думавши о тебе.
Катерина. Ничего, ничего! Поезжай с богом.
Борис хочет подойти к ней.
Не надо, не надо, довольно!
Борис (рыдая). Ну бог с тобой! Только одного и надо у бога просить, чтоб она умерла поскорее, чтобы ей не мучиться долго! Прощай! (Кланяется.)
Катерина. Прощай!»
И Чубукова — Катерина, и Казанец — Борис играют хорошо, с душой. Только у Казанца проскальзывают изредка еле уловимые «кубанизмы». Где-то посреди сцены появляется Павлина. Она стоит в стороне, ее не видно.
Чубукова. Хорошо, Степан Григорьевич! Еще чуть-чуть с говором...
Казанец (шмыгая носом). Буду стараться.
Чубукова. Что с вами?
Казанец. В образ вошел.
Пробийголова (появляясь, предельно вежливо). Товарищ руководитель, глубокоуважаемая Мария Васильевна, оченно просит вас прийти в контору товарищ председатель колхоза.
Чубукова. Но у нас репетиция!
Пробийголова. Очень вас просили... В смысле помощи вашей деятельности.
Чубукова. Что же, перерыв устроим?
Казанец. Можно, конечно.
Чубукова (Казанцу и Пчелке). Проводите меня немного?
Казанец. С великим удовольствием. (Заметив Павлину, небрежно.) А, Павлина...
Все, кроме Павлины, уходят. Павлина остается одна. Подходит к верстаку. Берет в руки букет, пытливо рассматривает его. За этим занятием ее застает Нелюба.
Нелюба. Опять никого?
Павлина. А вы женщин за людей не считаете?
Нелюба. Вы скажете!
Павлина. И скажу... Получается так.
Нелюба. Что я вам? Коробейник с газопровода. Вам вон какие букеты дарют.
Павлина. Не мне.
Нелюба. Кому больше?
Павлина. Есть и получше нас.
Нелюба. Лучше нету!
Павлина. Артистки... Не меню составляют!
Нелюба. А что вы так переживаете эти цветы? Я вам завтра вот такой букет подарю!
Павлина. Завтра...
Нелюба. Сегодня не догадался.
За сценой слышны возбужденный голос Пчелки: «Ты не прав, Степан», — и насмешливый голос Казанца: «Не твое дело, студент».
Павлина. Одну минуту, кажется, есть смысл послушать разговор двух друзей. (С цветами в руках прячется за бочки, тянет за собой Нелюбу.)
Быстро входят Казанец и Пчелка. Оба возбуждены.
Пчелка. Ты этим огнеопасным делом не шути!
Казанец. А какие ты имеешь права?
Пчелка, Имею! Права сердца!
Казанец. Ты шо? Какого сердца?
Пчелка. Моего!
Казанец. Студент! Тебе еще об занятиях положено думать.
Пчелка. Я сам знаю, об чем мне думать!
Казанец. Глянь на него! Любовник!
Пчелка. Это ты в любовники метишь!
Казанец. Погляжу на тебя, музыка тебя того... Свихнула градусов на сто шестьдесят...
Пчелка. Я не знаю, под каким ты градусом ходишь!
Казанец. Я тверезый.
Пчелка. Ежели б был тверезый — понимал бы постыдность своих поступков. Она к тебе, как к таланту, относится.
Казанец. Сам понимаешь.
Пчелка. Не в том смысле, в каком ты рассчитываешь.
Казанец. Я ничего не рассчитываю. Я вижу, что есть. Она меня героем назвала! Талантом! Ты ж видишь, как мы с ей играем, душа в душу.
Пчелка. Ты вот что...
Казанец. Помолчи!
Пчелка. Убери лишние голосовые данные!
Казанец. Мои данные при мне. Ты видел, как она затрепетала, когда я вручал ей букет? Сам розочки ломал. Сколько колючек в руку позагонял, до сих пор печет.
Пчелка. Не туда ты их загнал. Да ты же женат, Степан! Нечестно!
Казанец. Ты моей чести не касайся. Молод еще!
Пчелка. Какие ж ты планы вынашиваешь?
Казанец. На такие дела планы не составляются. Она на тебя ноль внимания, а на меня все сто процентов.