Нелюба. Про что?
Павлина. Про любовь.
Нелюба. Какие слова?
Павлина. Они нужны, Ваня. Красивые слова должны быть. Иначе невозможно дышать, смотреть на солнце...
Нелюба. А где я их возьму?
Павлина. Из книги, или сами сочините... Штоб там было, как вы ко мне относитесь и как я к вам отношусь.
Нелюба. А как вы ко мне относитесь?
Павлина. Как напишете... И штоб обязательно были поцелуи и объятия.
Нелюба. А може, тогда слов не нужно?
Павлина. Обязательно... Хотите, книжку дам. Мой артист-герой купил вот такую книжищу писателя Шекспира.
Нелюба (поправляя Павлину). Шекспира. Но зачем все это?
Павлина. А мы выступим в самодеятельности. Мы свое сыграем. Договорились? (Подает руку.)
Нелюба (пытаясь привлечь Павлину к себе, недоверчиво). Договорились...
Павлина. Нет, Ваня, со словами. Только со словами.
Нелюба уходит. Входит Слива.
Слива. Давно я за тобой, баба, наблюдаю. Одно могу свидетельствовать: шкодливые вы усе, как кошки. Такого мужика имеешь и куда тебя несет? (Снимает ружье и ставит его в сторонку.)
Павлина. Вы, дедушка, добрый человек? Не говорите никому, шо видели. Степан же меня убьет, и вы будете виновны, шо я стану упокойницей.
Вбегает Чайка, он буквально волочит за собой Галину.
Чайка. Навлекла позор на мою голову!
Галина (яростно). Пусти, я тебе не подневольная какая!
Чайка. Показала культуру! Зрелища устраиваешь!
Галина. Так это ты же их и устраиваешь.
Чайка (Павлине). Где Маша... Мария Васильевна?!
Павлина. Не имею счастья знать.
Чайка (Павлине). Ты ж подумай... Шо ж тут обидного? Культурному человеку, кинувшему себя в сельское хозяйство, режиссеру, у знак благодарности за внимание к нам, шо привыкли к силосу да пшенице, поднести букет?
Галина. Ты меня на силосе не проведешь, я не корова.
Слива. Заметно.
Галина (Сливе). Цыц! (Чайке.) А ежели б она была мужиком, вы б ей тоже цветы подносили?
Чайка. Странно ты рассуждаешь.
Галина. А шо за странности, букеты в чемоданчики ховать? Странности для сохранности? Почему прямо не сказал, букет в благодарность актрисочке? Я, може б, тебе и разрешила? Тебе того не понять. Павлина, шо за змеи эти мужья! Усе тайно, жинка отвернется, а он уже орелик, уже крылышки расправил, уже герой!
Чайка (сдаваясь под напором). Та какой же я герой, я простак.
Галина. В герои метишь! Зачем у чемоданчик прятал?
Чайка (сдаваясь). Да што ты, Галя!
Галина. Я тебе штокну! Давай развод! Не хочу с тобой рабскую жизнь вести!
Чайка. Да шо ты, Галя! Это же культура!
Галина. Я тебе дам культуру! Развод! Подаю на развод!
Павлина (невинно, взяв в руки букет). Вы шо, из-за букета беседуете?
Чайка (обомлев). Из-за какого букета?
Павлина. Из-за этого?
Галина (в ярости, Чайке). Обменил?
Чайка. Це не мой букет, у меня был веник!
Галина. Брешешь! Развод!
Чайка. Галя, Галя, це не я!
Галина. А кто?
Чайка. Це не я!
Галина. А кто?
Чайка. Це, це...
Галина (передразнивая). «Це», «це»... Тебя шо, оса за язык ухватила?
Чайка. Це, це... Не знаю кто!
Галина. Вот вы какие!
Чайка. Галя, я докажу! Мой букет ты кинула, он досе у курятника и лежит.
Галина. Шо с ими делать?
Павлина (беспощадно). Давить!
В это время ружье Сливы, прислоненное к верстаку, громко стреляет. Все падают. Больше других пугается Слива, который сидит на верстаке, рядом с ружьем. Постепенно все поднимаются, кроме Сливы. Он лежит на верстаке.
Чайка (подходит к нему, прислушивается). Чтой-то булькает. (Достает из внутреннего кармана пиджака бутылочку с молоком.)
Слива (тянет к ней руку и поднимается; осторожно подбираясь к ружью, берет его и отводит, дулом вниз, в сторону). Який ценный самопал! У «Динамо» купил. (Уходит, за ним Чайка и Галина.)