На ствол поваленного дерева спланировали одна за другой черные тени.
– Ужин! Кар-р-р!
– С кого начнем! Кар-р!
– Мне ее глаза! У нее красивые глаза! Кар-р-р!
– Мне ее печень! Кар-р-р! Люблю клевать печень!
Я мысленно усмехнулся. Вороны отрабатывали свою работу на ура. Им было запрещено трогать учеников, вот только последние об этом не знали и теперь в ужасе рассматривали своих палачей.
Внезапно из ночной тьмы леса, ослепляя светом и громким треском, вылетела шаровая молния и, взорвавшись непосредственно о мой нагрудник, отправила меня в небольшой полет.
Наблюдавшие со стороны эту картину имперские стражники едва в ужасе не стали разбегаться. Не каждый день из колдовского леса вылетает «темный рыцарь», следом за которым летят цепочкой ослепительно белые сферы шаровых молний. Несколько обычных молний. Десяток файерболов. Три ледяные стрелы. Вагон и маленькая тележка трехэтажного портового мата.
Результат налицо. Вокруг перепаханная взрывами местность. Дымящиеся воронки и ощетинившаяся арбалетами стража. Ну и полковой маг, готовый зарядить ледяным ураганом по недоучкам, сумевшим подпалить его плащ.
Неторопливо встав и отряхнув с одежды и доспехов налипшие комья земли, я, громыхая сочленениями доспехов, побрел в сторону своих учеников.
От следующего залпа пришлось спасаться, прикрываясь плащом. Сгорел. Вместе с дорогостоящим содержимым внутренних кармашков…
Меня окутало облако непроглядной тьмы, покрыло с головы до ног инеем и подбросило вверх сажени на четыре.
Приземлился я, ломая ветви, переворачивая птичьи гнезда и спугнув парочку студенток, решивших переждать всю потеху на высоком дереве.
Студенты, радостные от того, что сумели разобраться со злобной нечистью, совсем позабыли про «голодную» стаю ворон. Вороны птицы гордые, злопамятные…
Стражники оставшуюся ночь «принимали» под белы ручки выбегавших в ужасе из леса студентов, зверей и трех браконьеров, забредших не туда. Некоторых разобиженные вороны выносили по воздуху в когтях, изорвав при этом одежду и расцарапав когтями до крови.
Как говорится, ночь удалась.
Наутро на экзаменационную отметку вышли только трое студентов, благополучно проспавших в медвежьей берлоге, предварительно усыпив заклинанием медведя. Молодцы, как говорится, свой зачет они получили.
Глава 4
Пересдача зачета была вынесена через месяц после сдачи основных экзаменов. В обычной практике студентов, не сдавших зачет по той или иной дисциплине, до экзамена не допускали, но здесь сделали исключение.
Думаю, про недовольных и говорить не стоит. Уже неделю, как мой кабинет штурмом брали разобиженные влиятельные родственники до смерти перепуганных студентов. Меня раз пятнадцать пытались развоплотить, сжечь, заточить в кувшин, разрубить на части и отдать кости алхимикам. Два отца-некроманта попытались подчинить, сделать послушной собачкой. Сейчас оба сидят в ошейниках перед отцом-инквизитором и воют на луну.
Двери распахнуло с такой силой, что створки едва не слетели с петель. Мой бедный ворон подавился консервированным глазным яблоком и долго пытался откашляться.
В помещение грузным шагом вошел очередной родитель, недовольный зачетом. И не сколько тем, что его чадо не сдало зачет, сколько самой его формой проведения.
Я замер, вглядываясь в черты лица громилы, и не верил своим глазам, точнее их отсутствию. Точнее… тьфу да какая разница чему?! Передо мной стоял мой некогда однокашник-сорвиголова!
Прежде чем прокашлявшийся ворон успел хоть что-то прокаркать, Верт Сизый схватил меня за грудки мантии и поднял над полом.
– Это?
– Да, папа! Это он обрек нас на смерть в зачарованном лесу ночью!
Когда уже Верт Сизый хотел шмякнуть меня об пол, чтобы разбить и без того хрупкие кости, ворон успел прокаркать:
– Сизый, ты уверен, что после того как ты меня раздавишь, то проживешь еще долго? Или ты забыл долг в три пинты темного гремлинского эля из Борны?
Гигант замер. На его лице сквозь грозную маску гнева стало прорисовываться непередаваемое удивление, после чего слегка ослабшая хватка возобновилась с новой силой. Кости предательски затрещали.
Кулон с огромным изумрудом размером с грецкий орех вспыхнул пульсирующим светом, и Верт произнес:
– Именем Света и Тьмы, что породили четыре стихии и веер миров! Покажись, кто скрывается под маской нежити!