— Выпьем за это! — воскликнул Фингал.
Кружки вновь были подняты. Первая часть выпускного экзамена наконец осталась позади, и Фингал Флаэрти О’Рейли сегодня мог с чистой совестью порадовать себя пинтой-другой.
— Диармед, повтори! — во весь голос крикнул он.
12
Изменить то, что в наших силах, улучшить все, что можно
Фингал заткнул за воротник льняную салфетку и оглядел блюда с подогревом на приставном столе в столовой Ларса. От ароматов бекона и кофе Фингал чуть не пускал слюну.
Он наполнил свою тарелку. Экономка Ларса приготовила еду; накрыла на стол и ушла праздновать к родным. По давней традиции слуги получали рождественские подарки — «коробки на Рождество», отсюда и «День коробок», — 26 декабря.
— По крайней мере, вчера мне не пришлось дважды съедать рождественский ужин, как в прошлом году, — сказал Фингал брату. — Пациентов обычно развлекают студенты четвертого курса, а пятикурсникам дают выходной, — он перенес тарелку на стол, за которым Ларс уже уплетал яичницу с беконом.
— Итак, Финн, осталось всего полгода, — произнес Ларс.
— Еще три предмета и один треклятый экзамен. С хирургией покончено, еще пять месяцев мы будем проходить акушерскую практику в Ротонде.
— Акушерскую?
— Да, имеющую отношение к родовспоможению. Эта практика последняя. — Он подлил себе кофе и подцепил на вилку кусок почки. — А потом июнь. Выпускной экзамен, вторая часть.
— Не сомневаюсь, что ты подготовишься как следует.
— Еще бы! Отец хочет присутствовать на церемонии вручения дипломов.
Ларс помолчал.
— Как думаешь, он приедет? Я имел в виду, сможет приехать? Фингал вздохнул.
— Ларс, я студент-медик последнего курса, а не ясновидящий. Я просто не знаю, но надеюсь. Очень надеюсь. — Он сунул руку в карман. — По крайней мере, — добавил он, вытаскивая смятую, бесчисленное множество раз перечитанную телеграмму, — это выглядит обнадеживающе. — Он протянул телеграмму Ларсу.
ПОЗДРАВЛЯЕМ тчк ОЧЕНЬ РАДА тчк У ОТЦА ВСЕ ХОРОШО зпт СТРАШНО ГОРДИТСЯ тчк С РОЖДЕСТВОМ тчк ЦЕЛУЮ ТЕБЯ И ЛАРСА.
— Я телеграфировал им в Антиб, сообщил, что выдержал экзамен, — шесть слов телеграммы «у отца все хорошо, страшно гордится» много значили для Фингала. Очень много. — Пожалуй, теперь можно уже с уверенностью утверждать, что его лейкемия по- прежнему в стадии ремиссии.
— Это лучший рождественский подарок, — ответил Ларс, возвращая телеграмму и отставляя свою пустую тарелку.
— Передо мной открывается целый мир, с родителями вроде бы все хорошо. А что у тебя, Ларс?
Его брат пожал плечами.
— «Цепь повседневная забот…»
— «..все то, что нужно нам, дает…» Помню, — Фингал доел бекон. Но дает ли? — Он уставился на брата в упор.
Ларс пожал плечами.
— В значительной мере. Я прижился здесь, вошел в местное сообщество. Мне это нравится. Полагаю, надо вырасти в Холивуде, чтобы научиться ценить прелести деревенской жизни.
— Верно. Я все еще разрываюсь между общей практикой и специализацией, но решил какое-то время не думать о предстоящем выборе. — Фингал отставил опустевшую тарелку и снова уставился на брата. — Ларс, если хочешь, прикажи мне заткнуться, но уже почти год…
— Все правильно, Финн. Год с тех пор, как Джин Нили сказала «нет». Я прекрасно помню. — Он засмотрелся в окно. — И до сих пор думаю о ней. Я слышал, что она помолвлена с каким-то брокером и очень счастлива. Ей всегда хотелось жить на широкую ногу.
А у меня из головы не идет Китти и этот чертов врачишка с Бэггот-стрит, мысленно откликнулся Фингал.
— Но боль уже утихает. Жизнь продолжается. Я ни с кем не встречаюсь, и знаешь, что я тебе скажу? Так гораздо проще.
Фингал О’Рейли смотрел на него и ощущал нараставшую тревогу. Неужели он просто отпустит Китти О’Хэллоран? Он сам оттолкнул ее и теперь, Бог свидетель, горько сожалел об этом. К чертям коллегу, с которым она якобы встречается. Фингал объяснял Чарли, что попросит Китти дать ему второй шанс, когда экзамен останется позади. И вот экзамены сданы. Он выдержал их. Что же мешает ему теперь?
— Идем, Боб. — Фингал вскочил, застигнутый врасплох сигналом электрического звонка в мужской столовой больницы Ротонда. Этот звонок призывал студентов-медиков бросать все и спешить в родильную палату. Он означал, что там должно произойти нечто достойное внимания.
Шла первая из восьми недель поэтапной практики по акушерству и гинекологии.
Фингалу нравилось акушерство. Эта часть практики выгодно отличалась от беспомощных наблюдений за тем, как умирают несчастные вроде Кевина Доэрти. Каждая женщина радовалась, родив ребенка. Фингал часто слышал: «Разве само по себе появление малыша — не счастье?» В сфере акушерства разрабатывались методики, помогающие справиться с трудностями и добиться превосходных результатов.