И все же, как ни пытался отогнать только мешающие эмоции, они продолжали бурлить внутри. Когда дело касалось его близких, а особенно любимой младшей дочери, их подавить было очень трудно.
В конце концов, поняв, что вряд ли сможет сосредоточиться на делах, если не прояснит важный для себя вопрос, Эдмер поднялся с кресла и направился в покои дочери. Благо, в это время Элеонора уже должна была вернуться с учебы. Им нужно поговорить начистоту, иначе покоя ему точно не будет!
Эдмер пока не знал, что сделает с настырным юнцом, который был для него словно чирей на заднице, если тот и правда позволил себе лишнего в адрес Элеоноры. Может, наплюет на разумную стратегию: выжидать, пока многочисленные враги Нерта сами избавят его от этой проблемы. И рискнет действовать сам. Но выяснить правду просто необходимо.
Глава 46
— Элеонора у себя? — спросил Эдмер у одного из охранников, караулящих коридор, где находились покои принцессы.
— Да, ваше величество, — тот почтительно склонил голову.
— Одна?
— Именно так, ваше величество.
— Отлично. Никого к нам пока не пускать.
Не дожидаясь ответа, король двинулся по коридору. У нужной двери чуть заколебался, стараясь максимально успокоиться, только потом толкнул ее. Миновал анфиладу из нескольких комнат и обнаружил дочь в спальне. Причем уже подходя к тому помещению, услышал звук рыданий.
Эдмер молниеносно преодолел оставшееся расстояние и ворвался внутрь. Его девочке плохо! Отцовский инстинкт прямо-таки вопил поскорее во всем разобраться. Эдмер резко остановился на пороге, не ожидая увидеть того, что предстало его глазам. Элеонора сидела в своем любимом глубоком кресле и в этот самый момент подливала в какую-то флягу вина из откупоренной бутылки. Потом сделала глубокий глоток и опять зашлась в надрывном плаче, прижимая эту самую флягу к груди. Видно было, что девочка уже достаточно пьяна. Даже не сразу заметила его появление.
— Что, позволь узнать, здесь происходит? — как можно более строго спросил Эдмер.
Элеонора испуганно икнула и зачем-то поспешно спрятала флягу за спину.
— Дай-ка это сюда!
Король подошел к креслу и забрал у вяло сопротивляющейся принцессы упомянутый предмет. Заметил, что фляга какая-то необычная и теплая на ощупь. На ней имелось что-то вроде шкалы.
— Позволь узнать, с каких это пор для девушки твоего положения считается нормальным напиваться в одиночестве?
— С недавних, — буркнула Элеонора, пытаясь забрать у него флягу.
— Ну, пусть так, — терпеливо сказал он, понимая, что сейчас отчитывать ее бесполезно. Только хуже будет. — Но ты бы хотя бы бокал взяла! Что это вообще за фляга? Откуда ты ее взяла?
— Это подарок, — она почему-то покраснела. — Не спрашивай, от кого, все равно не скажу.
Король хмыкнул и более подробно изучил флягу, задействовав диагностическое плетение. Его брови поползли вверх при виде необычного плетения, сочетающего три вида магии. В голове возникла неприятная догадка.
— Подарок, говоришь? Уж не от одного ли юного артефактора, который выдает на-гора новые артефакты, словно пирожки?
Элеонора отвела глаза, и он понял, что догадка оказалась верной.
— И с каких это пор он тебе подарки дарит? — подбавив в голос все же ноток строгости, спросил король.
— Папа, ну, перестань! Что в этом такого? — с жаром воскликнула Элеонора. — Мне и в лавках одежды, куда я иногда захожу, подарки делают!
— Значит, то, что посещала лавку этого молокососа, ты не отрицаешь, — поймал он ее за вырвавшееся слово.
Элеонора стиснула маленькие кулачки и решительно выпрямилась в кресле.
— Уже донесли, значит?! Между нами ничего не было, если ты на это намекаешь, папа!
— А мне говорили иное, — сухо сказал он. — То, что вы с ним оставались наедине, после чего ты выскочила оттуда в не слишком подобающем виде. Чем ты там занималась с этим парнем, позволь узнать? Целовалась или чем-то посерьезнее?
— Папа! — она возмущенно уставилась на нее. — Как ты мог такое подумать?! Я бы ни за что себе не позволила…
— В этом уже начинаю сомневаться, — уже раздражаясь, прервал он. — То, как ты ведешь себя в отношении этого парня, ни в какие рамки не входит! Так что не удивился бы и такому повороту.
— Между нами был только поцелуй, — глухо проговорила Элеонора, явно понимая справедливость его замечания.
— Уже за одно это я мог бы его на виселицу отправить, — нахмурился отец. — Этот выскочка-простолюдин осмелился поцеловать принцессу королевской крови!