Одна только беда была у наших домов: лифты ломались периодически. Не может абсолютно во всем повезти. Поэтому нет-нет, да приходилось обращаться в обслуживающие компании и вызывать лифтеров. Вот и сейчас, зайдя в подъезд и собираясь подняться на седьмой из девяти этажей, я с досадой обнаружила повешенную на двери подъемника бумажку с аккуратной надписью "ждем ремонтника". Тяжело вздохнув, обогнула неисправную кабину и стала подниматься. Лестницы, надо сказать, у нас в домах тоже красивые. Причем рисунок кованых стоек перил не повторялся, по крайней мере, подъезд Семенова точно этим отличался от моего. Помнится, те немногие разы, что выдались на знакомство с внутренним убранством подъезда, натолкнули именно на эту мысль. Настроение ко второму этажу стало стремительно подниматься. А потом с улицы послышался испуганный крик Лариски. Позабыв обо всем на свете, я бросилась по лестнице вниз.
...Онастояла и с ужасом смотрела на приближающуюся к ней воронку. Бледное обескровленное лицо, животный страх, застывший в глазах, и чудовищное желание не умирать вот так, во цвете лет, настолько сильное, что я словно чувствовала распустившиеся вокруг Лариски нити, пытающиеся соединить ее с миром и не отпустить в неизвестность. Как же так? Лариска? Да не может такого быть! Она же умница, активистка и вообще красавица, у нее вон, сколько талантов, не то что у меня. И спортсменка, и помощница в деканате. Мама у нее с бабушкой - нельзя их бросать, не переживут! Она же их единственный луч надежды. Когда внутри загорелась мрачная решимость, я вышла из тени подъезда и уверенно направилась к подруге.
- Нет! - снова закричала Лариска, когда поняла, что я собираюсь делать. Умница, не зря свой хлеб получает в университете. Расчет у меня был простой.
В зону отчуждения моя коротковолоска еще не попала, а значит, шанс спасти ее незначительный, но оставался. Этим-то я и воспользовалась.
- Еще шаг - и я клянусь, я тебя найду и сниму скальп, Валька! - где-то сбоку верещала подруга, но я продолжала приближать встречу с воронкой. Где-то глубоко внутри сияла уверенность в том, что я все делаю правильно. Опять интуиция делала немыслимые подсказки, от которых меня, наверное, бросило бы в дрожь, не верь я настолько сильно внутреннему чутью. Что-то правильное было в том, что я собиралась делать. Что-то такое, на что стоило решиться.
Нет, Лариска туда не попадет, я не позволю этому случиться. Кто тогда за Димкой присматривать будет? Я не могу никому, кроме нее, это дело доверить! Собственно, доверие - это та самая хрупкая вещь, которая только по отношению к подруге и появилась.
- Смотри-ка, самоубийца нарисовалась, - послышался откуда-то сбоку насмешливый подростковый говор.
- Да это шоу "Розыгрыш", не иначе, - вторил ему еще один.
- Снимайте на мобилки, - криво усмехнулась я, точно зная, что два ошалевших парня точно меня услышат. - Станете звездами рутьюба!
- И правда, самоубийца... - внезапно согласился с первым товарищем тот голос, что ратовал за телевизионную передачу. А я переключила внимание на воронку, отрешившись от всего остального: вопившей неподалеку Лариски, потихоньку собиравшихся зрителей, от мира, в котором мне посчастливилось родиться. Ну что же, моя хорошая, иди ко мне, хочешь?
С виду воронка напоминала обычный маленький торнадо. Ну как - обычный. Такой, какие в новостях показывают по телевизору. И закручивалась быстро, и зона отчуждения была видна - она отстояла от основного телав радиусе трех метров и была чуть менее насыщенного цвета за счет, видимо, не такой большой плотности. Вверх от земли поднималась на добрых два метра. Сейчас воронка замерла почти посередине расстояния, разделяющего нас с Лариской, но я быстро его сокращала, приближаясь. Когда же до опасной черты оставалось чуть менее метра, я почувствовала, что воронка, на этот раз, стала примеряться ко мне.
Мне даже чудилось в спонтанных движениях инородного пространства что-то оценивающее, словно там, внутри - а там точно кто-то был, я почти уверилась - пытались рассудить и понять, достойна ли я оказанной чести. Ну да, подумалось с мрачной решимостью, такая особенная миссия - оказаться вдали от собственного мира, для которой еще и надо рожей выйти. Но тут воронка снова дрогнула и медленно повернулась - если это вообще можно так назвать - ко мне. Лариска закричала и бросилась наперерез, но я уже оказалась в зоне отчуждения. Еще немного, и меня унесет из привычного мира.