Для первого надо было набрать деканат.
– Добрый вечер! – обрадованный, что там все еще работают, проорал Рик в ответ на усталое приветствие незнакомого администратора. – Я бы хотел просмотреть список всех студентов философского факультета. А заодно и исторического. Кто-то забыл у меня в кабинете эссе – без фамилии и указания курса.
Он ожидал чего угодно – расспросов, оправданий что никак не могут предоставить ему такую информацию, просьбу звонить ректору, принести забытую вещь в деканат…
– Нет проблем, – ответил усталый голос. – Вышлем весь список. Только с утра, профессор, сейчас уже никого нет, кто мог бы выполнить вашу задачу...
«Никаких с утра!» – чуть было не заорал он. – «Шлите прямо сейчас!»
И все же сдержался – такое нетерпение вызвало бы кучу подозрений, а в данной ситуации надо было действовать решительно, но без огласки.
– Не затягивайте, пожалуйста… – процедил, стараясь не повышать голоса. – Я уезжаю завтра после обеда – не хотелось бы, чтобы этот хлам провалялся у меня в кабинете несколько дней…
Дал свой имейл и, закончив разговор, откинулся на спинку кресла.
Что ж… Похоже, что на сегодня его поиски закончены. Можно успокоиться, съесть, наконец, хоть что-нибудь и, возможно, даже поспать…
Правильно – съязвила обострившаяся совесть – ты будешь жрать, спать, как младенец, а твоя бейб – плакать всю ночь в подушку. Небось, и ужинать не станет. У кого после такого кусок в горло полезет?
У него вдруг похолодело на сердце.
А вдруг с собой что-нибудь сделает?! Вдруг он для ее нервной системы последней каплей оказался – девчушка ведь здесь явно недавно – то есть, либо иммигрантка, либо по студенческой визе.
Знавал он таких. Пашут без продыха, в отличие от местных разгильдяек, родившихся с серебряной ложкой во рту. С утра до ночи, как проклятые, как рабы на галерах – с работы на учебу, потом пять часов на сон, и снова на работу… Денег вечно нет, мамы под боком нет, все вокруг чужое, на жрачку еле хватает…
И все равно ведь все успевают! И в люди выбиваются – но какой ценой! Можно только представить себе, что там внутри творится – когда каждый день борьба за место под солнцем…
Ну да – вновь воткнула шпильку совесть – а еще ты добавил, мачо-нагибатор с х*ем наперевес…
И что? Собираешься сидеть тут и ждать, пока тебе список на блюдечке принесут, с голубой каемочкой? Бейб твоя, может, уже с моста бросается от жизни такой... а ты сиди, сиди – сладко спи, вкусно ешь…
Словно ужаленный, Рик подскочил, рванул в спальню, за десять секунд полностью оделся и вылетел из квартиры, прихватив только ключи и кошелек.
Понятия не имел, куда он пойдет и где будет искать свою Белоснежку. И что скажет, когда найдет – тоже не знал.
Да и не будет он ничего говорить – сгребет ее в охапку и пусть у него на груди ревет и лупит его ладошками. И ругает матерно – заслужил.
Глядишь, обоим и полегчает.
***
– Нет. Хватит тебе.
Решительно забрав у меня рюмку, Ванесса маленько подумала и опрокинула ее в залпом в себя. Какая это была? Пятая или шестая? Я уже потеряла счет.
В голове все плыло, ноги держали меня только потому, что были оплетены вокруг ножек высокого барного стула, на котором я сидела, навалившись грудью на стол. Могу только представить себе, как я выглядела в эту минуту… Учитывая то, что до сих пор была в той самой, короткой юбке, в которой… Я мотнула головой, вытряхивая из нее воспоминания о том, что именно со мной сегодня сделали в этой самой юбке.
Если честно, на все остальное мне было глубоко плевать – и на то, как я выгляжу, и на то, как встану завтра утром, после того как выдую еще рюмок десять…
А я выдую. И Ванесса мне не указ.
– Официант… – я икнула и призывно махнула рукой молоденькому официанту, вытирающему стакан.
– Не-не-не… – запротестовала Ванесса, уже сама никакая. Но официант, ожидаемо, отреагировал на мой призыв, полностью игнорируя ее пьяное сопротивление.
– Две… текилы… – одними губами и пальцами, даже не пытаясь перекричать громыхающую вокруг музыку, показала я. Официант кивнул, отчего-то довольный. Может, рассчитывал, что я просижу тут до самого закрытия, а потом провожу его домой и уложу в постельку?
А отчего бы, собственно, и нет? Какая мне теперь разница? Хранить для любимого нечего, терять нечего… Заодно проверю – всегда после секса мерзкое ощущение использованности, или только после первого?