Тито Конти — наконец-то!
Я медленно подхожу к собакам, вытянув руки.
— Привет, малышки!
У-и-и! У-и-и! Тишину пронзает резкий звук. Я поворачиваюсь к большому окну и успеваю увидеть, как четыре охранника несутся по двору так быстро, что сбрасывают с лестницы одного из садовников. Собаки заливаются лаем. Что? Что такое?
У-и-и! У-и-и!
Дверь открывается.
— Privado residenci![104] — кричит один.
— Вон! — кричит второй.
Прежде чем я успеваю закричать в ответ, меня хватают, вытаскивают из зала и ставят перед другой дверью. Дверь ведет в длинный коридор, вдоль стен которого стоят модели.
А… Ну, конечно. Моя паника испаряется, ее сменяет раздражение. Передо мной тридцать моделей, как минимум — на сколько вакансий? Одну? Две? Вот тебе и заказ, который «обязательно подтвердится».
Меня охватывает внезапная усталость. Но когда я прислоняюсь к стене и закрываю глаза, то вижу, как обмякшую, одурманенную Кристи волочат по полу. Нет!
Очередь заходит в раздевалку с низким потолком, обшарпанную, с пожелтевшими пластиковыми столами.
— Девушки! Надевайте вот это! — рявкает какая-то женщина и раздает нам свертки. — Снимите все остальное, включая макияж и украшения! Закрепите волосы на затылке!
Я разворачиваю сверток. Это чулок для тела, совершенно прозрачный, как колготы.
— Погодите… Все?
Женщина, Карлотта, я полагаю, поворачивается. На ней простое серое платье-рубашка, макияжа не видно, волосы завязаны в тугой узел: этакая директриса школы. Голос соответствует внешности.
— Можете остаться в стрингах, если очень хотите, — резко говорит она. — Но мистер Конти предпочитает, чтобы на вас ничего не было. Так линия чище.
Я кошусь на других и вижу, что все модели раздеваются догола. Ну, и я тоже. Собирая в гармошку прозрачную ткань, обнаруживаю на ступнях темные следы, а большой палец на что-то натыкается. Нет!
— Фу, — бормочу я. — Его уже надевали.
— Только на минуту, — говорит Карлотта.
— И тут стрелка.
Карлотта поджимает губы; от них паутинками идут морщинки. Всегда хоть одна такая да попадется, наверняка думает она, но идет к шкафу, достает новый чулок для тела и дает мне.
Я благодарю Карлотту, а та смотрит на мои ноги.
— Модели должна быть в простых черных лодочках с каблуками от двух до трех дюймов! — торжествующе каркает она.
Ну да, мне говорили. Я плоховато соображаю — наверное, от неизвестного препарата, который мне подмешали. Я всю ночь чувствовала себя как-то странно.
— Вот! — Обнаженная блондинка поднимает пару туфель. — Возьми мои.
Я улыбаюсь.
— Спасибо!
— Ну, если…
Я меняю свой новый чулок для тела на ее, использованный.
— Никаких украшений! Никакого макияжа! — напоминает Карлотта.
Когда она через минуту выходит, тридцать девушек достают пудреницы и быстро прикрывают прыщики, капилляры и другие недостатки, — пока не раздаются ее четкие шаги.
— Хорошо. — Она отсчитывает шесть девушек и щелкает пальцами. — Пошли…
Обычно модели на кастингах довольно болтливы, но сейчас то ли нагота, то ли понимание важности работы у Конти действуют подавляюще. Когда первая шестерка уходит, становится тихо. Снова появляется несколько пудрениц. Одна девушка грызет заусеницу. В зеркалах я вижу двадцать четыре модели в чулках, на шпильках, с волосами, завязанными в узел. Мы похожи на надувных кукол, на игрушки для секса, и я даже не могу найти себя. Нет!
Не проходит и пяти минут, как возвращаются две из шести, за ними три, потом еще одна. Текут слезы, щеки красные, и только последняя девушка более или менее держит себя в руках. Двадцать четыре девушки прикидывают: пять «нет», одна «может быть».
Я в следующей группе. За сценой Карлотта вручает каждой ламинированную карточку с номером.
— Несколько правил, — речитативом произносит она. — Первое: вам запрещается смотреть на мистера Конти. Второе: вам нельзя говорить с мистером Конти, за исключением ответов на прямой вопрос. Третье: вам нельзя улыбаться без спроса. Четвертое: вы должны выплюнуть жевательную резинку. Пятое: никаких украшений.
Карлотта замолкает. Ее глаза впиваются в руку девушки рядом со мной.
— Снять! — резко говорит она.
Девушка сжимается.
— Это… это обручальное кольцо, — говорит она с запинкой по-английски. — Не снимать.
Карлотта протягивает руку. Нет! Как только обручальное кольцо снимают — болезненный процесс, судя по всему, — она продолжает:
— И шестое правило, последнее: держите глаза открытыми.