— Славное местечко! И тусовка что надо.
Мы проходим в распахнутые двери.
— Здравствуйте, мистер Голд!
— Добрый вечер, мистер Голд!
— Привет, привет!
— Знаешь, детка… — Марк снимает очки. Медно-карие глаза светятся на фоне загорелой кожи. Он трогает меня за щеку. По-северному бледную щеку. — Туалет вон там! Может, пригодится. — Он дважды шлепает меня, причем второй шлепок скорее напоминает толчок. — Теперь ты в Эл-Эй, а здесь никогда не знаешь, что ждет за поворотом!
Я слегка розовею (наверное, выгляжу ужасно!) и бегу прямой наводкой в туалет. Ну да, в машине с открытым верхом мои волосы спутались и кажутся пушистее обычного; а так все, как обычно: никаких огромных прыщей, никакой зелени в зубах, которой я так боялась. Я стою в растерянности, пока из кабинок не выходят две дамы. Одна, в розовом топе на бретельках с огромным декольте, немедленно покрывает губы толстым слоем блеска; вторая поправляет небесно-голубой топ без бретелек — опускает пониже — и откидывает платиновую гриву назад, словно пришла на конкурс «Пантин».
Калифорния, Край Уверенных Людей. Я снимаю джемпер «Ральф Лоран», заправляю маечку в брюки, наношу толстый слой помады и двойной слой туши. Когда мадам с бретельками брызгается духами «Опиум», я ухитряюсь встать так, чтобы на меня тоже попало. Они уходят, а я все смотрю на свое отражение. «Я должна тебе понравиться, — шепчу я одними губами. — Возьми меня к себе».
Я говорю это не себе, а Марку. Он пригласил меня на два дня и три ночи. Если он меня не возьмет, обратный путь будет долгим.
В «Шайя» высокий потолок, несколько вращающихся вентиляторов и масса всяких растений в горшках. Марк сидит под банановым листом, трепещущим под вентиляторами, как во время тропического шторма. Едва я сажусь, официант забирает меню.
— Я здесь бываю часто и заказал за тебя, — объясняет Марк. Он разрывает мягкую булочку и макает в блюдце с оливковым маслом. — Итак, скажи мне, какие у тебя цели?
Моя ближайшая цель — стащить со стола такую же булочку, а что еще… Ну, не знаю: найти агента? Закончить Ко…
— Ты хочешь разбогатеть или прославиться?
Такой вопрос мог бы задать мне Томми. Поздно вечером, если где-то немножко выпьет. Я смеюсь.
Марк отрывает от булки еще кусочек и погружает в масло.
— Я серьезно. Деньги или слава? Выбирай.
Он жует, не спуская с меня глаз. А он не шутит!
— Деньги, — наконец говорю я.
— Легко! — Марк глотает. — Ты уже доказала, что можешь зарабатывать деньги, причем в Чикаго, где почти нет спроса. В Эл-Эй и Нью-Йорке ты сможешь получать четыре, пять сотен без всяких проблем.
Стоп…
— Тысяч?
Он кивает.
— То есть пятьсот тысяч долларов?
— Да. Сгодится?
— Да… Сгодится!
Я хихикаю. У меня кружится голова: разбогатеть в восемнадцать лет, кто бы мог подумать? Пятьсот тысяч долларов! Хочется вскочить на стол и закричать, но я просто улыбаюсь посетителям, раздуваясь от гордости. А вы столько зарабатываете? А вы?.. А вы?.. Когда мои глаза доходят до стола со стайкой красоток, я вижу, что все они смотрят на нас, включая ту, что откидывала волосы. Она машет Марку.
— Модели? — спрашиваю я. — Актрисы?
— Кто их знает. — Марк то ли отвечает на приветствие, то ли просто отмахивается. — В этом городе много выскочек. Я не про тебя, крошка, — быстро добавляет он. — Ты — дело верное.
— Пожалуйста!
Официант ставит перед Марком пиццу с козьим сыром и обжаренным луком. Я получаю зеленый салат. Маленькую порцию.
Салат?
— Может, хотите чего-нибудь еще?
А поесть?
— Нет, спасибо, — говорит Марк.
Официант уходит. Я буду зарабатывать пятьсот тысяч долларов, напоминаю я себе. Берусь за вилку.
— Ой! Он забыл заправку.
— Заправь лимоном. — Марк втыкает вилку в мой салат и забирает львиную долю на свою сочную, пузырящуюся пиццу. — Так вот, Эмили… Если бы ты сказала «слава», было бы сложнее — сложнее, но тоже возможно. Строй карьеру правильно — и будешь получать в два-три раза больше. Много лет подряд. Или, еще лучше, стань актрисой — вот как Лейла собирается, — и будешь получать миллионы.
У меня в горле что-то булькает. Я поднимаю руки:
— Хорошо, пусть будет слава! Хочу прославиться!
Марк поднимает бокал виски.
— Значит, прославишься, — говорит он в качестве тоста. — Вот увидишь!
Я широко улыбаюсь и ем салат. Когда Марк уходит, чтобы сделать «срочный» звонок, я кошусь на столик с женщинами. «Выскочки»… А я «дело верное». Я откидываю волосы назад. Слава… Я прославлюсь!
Наши тарелки опустели, и официант возвращается с меню.