— У тебя тут необычно, — садиться не спешила, хотелось рассмотреть.
Стильный ремонт, минимум мебели и техники, что создает такой простор, хоть гуляй тут колесом. У Арины меньше территория для жилья, почти всю часть занимает спортзал, а у Плата увидела бильярдные столы. Наверное, с братьями и другом играют.
— Можешь походить и порассматривать, мне не жалко, — Плат развалился в кресле-мешке и тыкал пальцами по клавишам ноутбука с сосредоточенным видом.
Ну раз можно, тогда хоть одним глазком загляну. Любопытство у меня побеждает, как правило, скромность. Ничего с собой поделать не могу.
Заглянула еще в две комнаты поменьше, отдельное помещение для вещей, но там как у холостого парня, был сплошной беспорядок и вещи валялись. Что-то типа кухни с барной стойкой прошла и за поворотом еще одна дверь приманила.
Приоткрыла и посмотрела, что же там.
Ой, это и есть спальня. Взгляд сам по себе упал на кровать, а мысли злобно зашипели, что водил сюда, наверное, табуны своих подружек. Понимание, что меня не касается, не снижало злости. Бесит ветреный красавчик, а его девушки втройне. Захлопнула раздраженно дверь. Стоп! Снова открыла.
В последнюю секунду после кровати заметила там еще одну девушку, только из гипса, стоявшую на столе.
— Что? Сама же не хотела в спальню.
Вот умеет он незаметно подкрадываться.
— Там… там у тебя Афродита!
Я подбежала к столу и схватила бюст. Наконец-то мы встретились! Даже обняла ее и прижала к себе.
— Видишь? В целости и сохранности. Тебя дожидалась, — близко не подходил, поздравил на расстоянии.
— Историк очень обрадуется. А ты мог и раньше вернуть, — смахнула пыль с головы бюста и повернула рассмотреть. — Плат? Ухо где? И почему у бюста зрачки стали синими?!
Только был здесь и испарился.
Прибежала в нашу комнату для переговоров вместе с Афродитой.
— Ты меня звала, Амелия? — прозвучало удивленно, вроде нас тут не двое.
— Что ты сделал с бюстом? Зачем его испортил?
— Сообщница, если не знаешь, то не обвиняй.
Нате вам, я у него еще и крайняя.
— Хорошо, просто скажи, что поржать захотелось, потом выкинуть забыл. Ну а мне врал, я поверю и все.
— Значит, если скажу, что выкинуть мог сто раз, но не сделал этого, а когда смотрел на бюст, то не ржал, а вспоминал о тебе — будет неправдой? Окей, я самый обычный вредитель ваших античных вещичек.
Проще верить в мой вариант, но глядя в разукрашенные синим маркером глаза Афродиты, так и тянуло поверить в другое. Неужели вспоминал? Неужели обо мне, а не просто сундук и меня, как следствие причастности к краже…
— Я не буду думать ни над каким вариантом, — наврала ему, не себе. Фигушки забуду синеглазую Афродиту, еще и сфоткаю и Уле покажу. — Заберу у тебя бюст и отдам дяде, он у меня реставратор, сделает лучше чем было.
— Чего?! Ты раньше не могла сказать? — выпучил глазища офигевшие.
— Но ты не просил ничего. Так бы давно уже починили, — так и не поняла я, чего он взбесился.
Но зато мне быстро напомнили, что к дяде без главного в нашей паре сообщника никто не отпустит. До конца расследования — за воротами дома Сомовых — я с ним. То есть, почти постоянно и везде. Засада полнейшая.
И для Пашки тоже, только похуже. Отец Сомовых со мной отдельно поговорил и попросил набраться терпения. ФСБ взяло под свое крыло расследование, Пашу перевели в комфортные условия. В интересах следствия и его безопасности, пока оставили без доступа к общению с любыми знакомыми. Преступник в первую очередь захочет брата устранить. А через меня могут наводки делать на брата. Так считает Михаил Юрьевич, глава детективного агентства и папа невыносимого парня, которого мне выдержать сложно.
Мы обсуждали с Платом дальше каждого из сузившегося круга знакомых. Я просила его брать меня везде с собой. Он убеждал, что не готов мной рисковать. Говорю же, невыносимый. Командует. Дразнит. Цепляет за душу.
— Ну и что тут такого, если мной рисковать? Зачем тебе вообще обо мне париться?
— Вот и я думаю зачем? — прищурил глаза и взглядом давил, сложив руки накрест.
— Точно незачем, я не пропаду, — встала с кресла, посчитав, что собрание закончилось.
— Ты думаешь, я захочу проверять: пропадешь ты или нет?
Плат встал следом за мной и надвигался шаг за шагом, оттесняя меня к выходу.
— Ничего я не думаю, — выпалила обиженно.
— А зря. Да, я хочу проверять…
Положил мне руки на талию и подкинул вверх, не давая опомниться, жадно и настойчиво впился в мои губы. Я задохнулась. Вздрогнула. Если вскрикнула, то слишком тихо. Если сопротивлялась, то по глупости слабо. Если не хотела, то зачем же отвечала, растворяясь в нем одном, в его сильных руках и нашем поцелуе.