В том самом месте, где я стоял три секунды назад, с грохотом шмякнулся… самовар.
По размерам и тяжести, самовар переплюнет даже удар кирпича.
— Как ты? Не пострадал? — участливо запричитал препод, отряхивая мой грязный рукав.
— Выжил и хочу поймать того, кто самовары не жалеет, — ждать не собирался и помчался в подъезд, выкрикивая на ходу: — Вы видели, откуда летел самовар?
— С окна под крышей. Там никто не живет.
Историк пытался не отставать, но все же запыхался и двигался медленнее.
Вход на крышу оказался открытым. Здесь велись ремонтные работы и воняло краской. Повсюду валялись доски. И прямо посредине чердака стояли мешки с цементом.
Я даже в мешках порылся, весь покрываясь серым налетом и пылью. Ни одной живой души тут и в помине не было. Выйти из подъезда преступник или сообщник преступника не мог. Быстро спуститься с крыши тоже, я проверил.
Но у него оставалось время быстренько спуститься в одну из квартир.
— Так что ты хотел мне сказать? Почему приехал? — напомнил историк, когда мы вышли на улицу.
— Яков Семенович, вы часто делаете заказы у реставратора, дяди Амелии?
— Бывает иногда, а что? — удивился вопросу.
— Мой вопрос связан с вашим последним заказом на шкатулку. Мама давно просит сережки ее прапрабабушки восстановить, семейная реликвия, но вид потерян.
— Алексей, профессионал своего дела, хоть и любит поворчать, — принялся расхваливать, — Все коллекционеры города с ним знакомы, если заказывать, то лучше у него. Тем более, он дядя твоей девушки.
— А вы знакомы с коллекционерами? Возможно, знаете каналы сбыта старины?
— Ой, нет, я не настолько любитель. Мне иногда дарят студенты вещицы, которые я прошу для музея. После восстановления, чаще всего их туда принимают.
— Вы просто помогаете или потому что дружите с директором со студенческих времен?
Историк заметно напрягся.
— Точнее будет назвать, дружили. Платон, говори со мной прямо, я пойму, — опустил на переносицу очки и пристально уставился.
Разговор получился долгим, но полезным для меня…
До самовара и общения с историком немного другая идея была, так сказать, предварительная. Но теперь я на прицеле и заставляю кого-то сильно нервничать. Потому и откладывать операцию некуда.
В дом я вошел через свой вход, радуясь, что незаметно прокрался.
Скинул на пол куртку в налете от цемента, прошел дальше и притормозил.
В моей гостиной на диване спала Амелия. Свернулась калачиком и тихонько посапывала.
Как-то сразу нахлынуло все. Столько всего за день навалилось. Остался без машины. Чудом выжил. Преступник задергался и начал нападать. Просто дурдом вокруг нас происходит.
Присел на диван и переложил ее на себя. Наверное, самое лучшее в этом дне сейчас со мной происходит. Рядом с ней, с моей девочкой.
— Ты уже вернулся, Плат? — проснулась и заворочалась с улыбкой.
— Ага, разве я мог не вернуться? Ждала меня?
Прозвучало иронично, но историк свидетель, я мог не вернуться.
— Ну ты же сам говорил про собрание. И да, ждала и хотела увидеть. Что с машиной?
Обняла меня крепко за шею и окутала фруктовым ароматом шампуня. Такая сладкая и моя, так бы и съел.
— Скоро починят, бывает и хуже, — из худшего, имел в виду самовар, но меньше всего о нем хотелось говорить и пугать.
Впрочем, Амелия и без моих объяснений поглядывала взволнованно.
— Ты столько рискуешь ради меня. Если бы ты только знал, как боюсь за тебя.
— Ну что ты, любимая, не о чем волноваться. Я ведь пока не выполнил обещание перед сообщницей. Ты же помнишь наш договор?
Безумно хотелось, чтобы она верила в меня, в то, что добьюсь, что справлюсь.
Но обрадовала Амелия совсем другим:
— Мне нужен ты, Плат, а не твои сообщнические планы. Даже если не ты найдешь преступника, я ведь все равно тебя буду любить. Для меня ты уже герой. Самый настоящий!
Застать любимую девушку у себя на диване, получить ее признание в чувствах… Да я везунчик, ёпрст!
А то лез к себе уставший и злой, и решил, что я, возможно, неудачник.
— Уверена, что любишь?
— Как в самой себе!
Платон все равно не успокаивается. Переспрашивает, а как я его люблю: сильно-сильно или чуть-чуть. Вот уже этот детективный инстинкт: выяснять каждую деталь в мельчайших подробностях.
Признаюсь, как есть. Откуда я знаю, как можно сильнее любить? Ты первый парень, который свел меня с ума, забрал все мои мысли, и я не представляю, что еще так всем сердцем смогу полюбить.
Первая тянусь к его губам и встречаю взаимный натиск с поцелуем. Отчаянно, несдержанно и жарко становится в его руках. Волна дрожи по телу проходит одна за другой и я, не могу, не хочу останавливаться.