Тётя была права, когда говорила, что даже не представляет, каким образом Шуйские смогли стать одной из двенадцати старших семей с таким отношением к жизни аристократа.
Сигнал Матвею был дан, и я немного воздействовал на собравшихся. А затем дождался, когда брат выполнит отличную комбинацию, которой он научился у учителя Тацуи. Правда, с таким здоровяком, как Матвей, она вышла слегка кривой. Три удара из семи пришлись мимо важных точек. Но это смог заметить только я. Дальше Матвей отпрыгнул от брата, и настал мой черёд, вмешиваться.
— Замерли!
Воля старшей семьи вырвалась и парализовала всех, до кого смогла дотянуться. Мне было очень тяжело. Сейчас я держался лишь на желании помочь брату. И это желание постепенно становилось всё меньше, нужно торопиться.
— Княжич, если вы сейчас же не извинитесь, то я при всех этих людях вызову вас на дуэль. И не посмотрю, что вы мой одногруппник. Вы хотите войны между нашими семьями? — этот вопрос я сопровождал выбросом страха, который затронул всех, кроме нашей четвёрки.
Война между старшими семьями — страшная вещь. Разрушаются города, гибнут десятки тысяч человек, а судьбы сотен тысяч кардинально меняются. И это не только из-за войны старших семей. В этот момент активизируются враги империи и начинают нападать на неё, в надежде урвать себе кусок пожирнее. Вот от таких налётов больше всего и страдают жители приграничных городов.
Об этом мне рассказала великая княжна, когда я спросил её об их споре с Матвеем. Его я потом тоже спрашивал, но услышал прямо противоположное мнение. И в основном он налегал на то, что любая война — это невероятная возможность для развития. Развития сильный одарённых, развития бизнеса, развития технологий и всего, что связано с военным искусством. И избавление империи от слабых.
Подход Шуйских мне совсем не понравился. И я не разделял их точки зрения. А вот с Еленой был согласен. Поэтому любая война — очень плохо, как для империи, так и для её подданных. Подавляющее большинство учеников академии думали так же. Поэтому мои слова вкупе с небольшой порцией страха сделали своё дело.
Самые стойкие зрители, что не убежали после моего давления, начали выкрикивать Матвею, чтобы он извинился. Что это он во всём виноват, а начинать войну среди старших семей из-за подобного — нереальная глупость.
Для вида здоровяк начал мяться. Выкрикивать в толпу не очень лестные реплики. Кому-то даже угрожал и обещать набить лицо, если поймает. Но всё же глас народа был услышан. Грубиян и дебошир Шуйский, скрипя зубами, попирая собственную гордость и амбиции, вымолвил четыре слова.
— Прошу прощения, был не прав.
После чего он слегка поклонился Павловой, нам с Димкой кивнул и сделал ноги в направлении торгового квартала. Договорились встретиться в одном кафе, где я буду расплачиваться с Матвеем за эту услугу. Заодно, там и с Димкой нормально поговорим впервые с момента поступления в академию. Ещё и на урок Кеши успеть нужно.
Только сперва нам нужно будет скрыться от преследования. А уж потом, как-нибудь отмажусь. С этим делом у меня никогда проблем не было.
— Что у вас здесь происходит? — растолкав зрителей, спросил какой-то хмурый парень в форме. Вот и дисциплинарный комитет пожаловал.
— Понятия не имею, о чём вы говорите. Я встретил брата и теперь собираюсь с ним немного прогуляться. — сказав это, я схватил Димку и Машу за руку и побежал за Матвеем.
Вслед нам доносились требования немедленно остановиться и всё в этом же духе.
Ага, щас! Ищи дурака!
Глава 5
Неделя выдалась невероятно трудная. Пётр Алексеевич уже и не помнил, когда в последний раз он так уставал. С появлением в стенах академии двух чёрных дыр событийные вероятности перепутались так сильно, что приходилось их распутывать куда дольше, чем просматривать. Да и просматривать толком не получалось. В них имелось множество прогалов, которые создавали собой студенты-невидимки.
Что будет происходить в этих прогалах, можно было только догадываться. Но любые догадки с Апраксиным будут ошибочны. Слишком непредсказуемым он оказался. Пётр Алексеевич рассчитывал на то, что сможет контролировать парня посредством его окружения, но ничего не выходило. Скуратов и вовсе практически всегда оставался в гордом одиночестве. Но его было гораздо проще контролировать. Достаточно было один раз получить доступ мобильному телефону парня, конечно, с разрешения его отца, и теперь в любой момент можно было узнать, чем он занимается. Восемьдесят процентов времени Денис играл, смотрел ролики в интернете и занимался прочей бесполезной тратой времени. А вот с Апраксиным такое не получилось провернуть. Он использовал телефон, исключительно, чтобы совершать пару звонков в день. Да и вовремя этих звонков был крайне немногословен.