Их сын сегодня впервые представил родителям свою новую подругу, которую он все последнее время расписывал им с небывалым восторгом.
– Ну, – спросила жена, – о чем я там тебе писала?
Она с улыбкой посмотрела на свои письма с почтовыми марками с изображением испанского короля.
– Я как раз хотел… прости, лучше бы я это перечитал один, – сказал он.
Жена снова положила ему на плечо руку:
– Надеюсь, потом ты сможешь все-таки уснуть.
Он взял ее за руку:
– А ты тоже хранишь мои письма?
– Естественно, – улыбнулась она, – но не будет ли лучше, если ты сейчас примешь свою таблетку. Спокойной ночи, милый.
Женщина склонилась над ним и поцеловала его в затылок.
Он повернулся и обхватил ее голову обеими руками:
– Спокойной ночи, Юлия.
Когда жена вышла из комнаты, он почувствовал себя одиноким, словно ребенок, мать которого, закрыв за собой дверь, оставила его в постели наедине с ночью.
Потом он проглотил таблетку и запил ее полным стаканом воды.
То, что он искал, это были вовсе не ее письма.
Это было нечто другое. Это было единственное, что напоминало о той случайной истории, которая вдруг снова ожила у него перед глазами, как будто это произошло только вчера.
2
Доктор Мануэль Риттер 5 мая 1983 года на вокзале в Базеле вошел в вагон первого класса поезда, следующего в Цюрих.
Как только он нашел два свободных места, на одно из них он поставил свой чемоданчик, снял плащ, повесил его на крюк наверху и затем сел, все еще тяжело дыша. Мануэль явно опаздывал, но, войдя в здание вокзала, он сразу заметил на большом табло, что его поезд, который должен был уже уйти, все еще не отправлен, и он почти бегом бросился на перрон через подземный переход и успел вскочить в вагон.
Поезд тронулся, и тут кто-то вдруг постучал в окно вагона, на доктора смотрела какая-то женщина – проникновенно, словно с просьбой о помощи, – она сделала еще несколько шагов по перрону в сторону движения поезда и затем исчезла из его поля зрения.
Пожилая пара на другой стороне прохода посмотрела на это с некоторым удивлением, Мануэль улыбнулся, пожал плечами и покачал головой.
Потом он откинулся на сиденье, в то время как поезд тащился через разные железнодорожные стрелки, словно пытаясь нащупать свой путь из города, и с одной из стен прямо в лицо Мануэлю какой-то ковбой протягивал свои дырявые сапоги, в которых он наверняка прошагал немало миль ради рекламы своей сигареты.
Уже появился мини-бар и на весь вагон раздался веселый голос южанина: «Кофе, чай, минеральная вода!» Мануэль не смог устоять. Хотя он сегодня уже принял свою дозу кофеина, от кофе он не отказался. Мануэль пожалел об этом уже после первого глотка, еще какое-то время он не отводил взгляда от проносившихся мимо уродливых высотных зданий, мрачных звукозащитных стен и развязок автобана, потом он открыл свой чемоданчик и достал оттуда папку с бумагами. Он был врач, специалист по «ухо-горло-носу», уже три года у него была своя практика, и он ехал сейчас с конференции по тиннитусу. Два английских врача сделали утром сообщение об электростимуляции, и после обеда были представлены результаты новой медикаментозной терапии, после чего разгорелась дискуссия. Оба эти доклада ничем его не порадовали. Он еще раз просматривал таблицы с процентными данными и только тогда расслышал голос кондуктора, когда тот нетерпеливо склонился над ним. Кондуктор вернул Мануэлю пробитый билет и тут же обратился к нему еще с каким-то вопросом, он его не расслышал. «Простите?» – улыбнулся Мануэль, и тогда кондуктор повторил вопрос, а именно: не желает ли он приобрести себе льготный пятидесятипроцентный проездной абонемент? Мануэль пробурчал, что он почти не ездит на поездах, на это кондуктор, молодой блондин с колечком в левом ухе, доверительно сообщил, что достаточно трех таких поездок в году, чтобы это уже стало рентабельным, и тут же вручил ему соответствующий проспект.
Мануэль кивнул и начал вместо своих таблиц читать этот проспект, где наряду с прелестнейшими ландшафтами ему были обещаны всевозможные специальные акции и скидки, воспользоваться которыми у него не было никакого повода. Он регулярно ездил с женой и детьми на дачу в Энгадине, там он отдыхал и летом и зимой, и для перевозки всей семьи с зимним снаряжением железная дорога вовсе не годилась. Вчера вечером Мануэль поставил свою машину на техобслуживание, поэтому сегодня в Базель он ехал поездом, но после его возвращения машина снова будет стоять перед его домом: на своего техника он мог положиться.
Когда Мануэль проснулся, поезд уже подъезжал к Цюриху. Он быстро сунул недочитанные бумаги в свой чемоданчик, железнодорожный проспект он оставил, перекинул плащ через руку, вышел из вагона и направился на одиннадцатый путь, куда прибывали и откуда уходили поезда, следующие вдоль правого берега Цюрихского озера. Хотя Мануэль из Базеля выехал с опозданием, он все же успел на нужную ему пересадку, время которой он указал своей жене перед отъездом. Поезд как раз подошел, высадив немалую толпу пассажиров. Было около восьми часов вечера, город издал свой призывный клич, разнесшийся далеко по всей окрестности, обещая развлечения, которых никогда не хватает в полной мере: кино, музыка, танцы, женщины, непредсказуемая жизнь.