Марк уже направился к дверям.
– Нет! – остановил его доктор Фелл. – Вы хотите тут же пойти к ней? И покаяться в том, что, поглощенный своими академическими проблемами, вы стали невнимательны к ней? Это вы хотите сделать? Очень хорошо! Но пока вам не стоит уходить.
Небо стало уже совсем темным – розовый цвет заката перешел в пурпур – и сумерки продолжали сгущаться. Марку показалось, что надвигается гроза.
Доктор Фелл повернулся к Тоби:
– А вот вас, сэр, я попросил бы уйти. Откровенно говоря, вы здесь лишний.
– Меня? – растерялся Тоби, отступая к столу. – Почему именно меня?
– Сэр, неужели вы сами не чувствуете?
– Я не идиот, – буркнул Тоби, снова оттягивая воротничок. – Я понимаю, что должно вскоре произойти. Вы собираетесь сообщить имя убийцы, так почему я не могу его услышать? Почему я должен уйти?
– Потому, что когда это произойдет, тут, кроме меня, должны быть только два человека. Один – Марк Рутвен. Второй – тот, кто, как я предполагаю, вскоре появится здесь.
– Убийца?
– Сэр, – вздохнул доктор Фелл, – вы хороший товарищ и надежный соратник. Пустив в ход трюк с закрытой комнатой, вы защитили жену своего друга, даже когда верили – и продолжаете верить! – что она виновна в убийстве. Следовательно…
Тоби яростно отмахнулся, заставив доктора замолчать.
– Черт возьми, я боялся вас с той минуты, как вы тем утром появились в доме у нашего старика! Даже еще раньше я опасался вашего приезда! Вы разгадали фокус с закрытой комнатой?
– Да, – признал доктор Фелл.
– И полиция тоже?
– Сэр, есть причина, по которой я пока не могу ответить на ваш вопрос. Позвольте мне лишь повторить, что через несколько минут я жду визита некоего человека, – он замялся, – с которым вы знакомы. Так что идите! Даже если вы не понимаете смысла моей просьбы, даже если вы сочтете ее бредом или прихотью – тем не менее оставьте нас!
Тоби ушел. Оглянулся он лишь раз, и под мерцающим небом его фигура была полна странного трагического напряжения. Затем его машина, развернувшись, умчалась к Колледж-авеню.
Глядя ему вслед, доктор Фелл тихо выругался.
– Он поехал прямиком к вашей жене. Извиняться, – сказал он Марку. – Но двинулся не в том направлении.
– А это имеет значение, в каком направлении он поехал?
– Да!
– Какова настоящая причина того, что вы выпроводили его?
– Мой дорогой друг, Тоби Саундерс – неисправимый идеалист. В данный момент он особенно уязвим, он способен на глупость, но это его совершенно не волнует. Если он считает, что служит благому делу – разве вы не убедились в этом? – он презреет любую опасность и пойдет на любой риск, от которого волосы могут встать дыбом. И все же… все же…
– Что?
– В ходе этого дела вы несколько раз называли его пуританином. Для меня это довольно странное определение, почти бессмысленное, – тем более, если оно относится к жителю штата Вирджиния. Но я отлично понимаю, что вы имели в виду; понимаю и то, что для вас это – милое чудачество. Например, если он поверит, что у вас был роман с Роз Лестрейндж, он может легко смириться с этим фактом. С другой стороны, отнесется ли он с таким же пониманием к тому, что у вашей жены был роман с Фрэнком Чедвиком?
Марк, стоявший у дверей, резко повернулся к нему.
– Бренда и Чедвик? – повторил он. – Вы снова все ставите с ног на голову? Вы допускаете…
– Да?
– Не важно! Давайте оставим в покое Тоби. Так кто же убийца, доктор Фелл?
– Вскоре я вам об этом сообщу, – сказал он.
Рассеянно кивнув, словно он уже погрузился в глубины своих размышлений, доктор Фелл добрался до дивана и сел. Уткнувшись подбородками в грудь, он замер в неподвижности и сидел так длительное время.
Наконец он поднял голову.
– Сэр, вы кое-что забыли. При обилии отвлекающих моментов – запертых комнат и подмененных книг – вы упустили из виду вопрос, который, как я заверил вас, является корнем, сердцевиной, центром всей этой тайны. Кто был тот шутник из спортивного зала, и вообще, к чему было все это бессмысленное фиглярство? Но можете мне поверить, все эти выходки были далеко не бессмысленными. В одном, пожалуй, Сэм Кент был прав. Каждое действие имело свою причину, какой бы дикой и несообразной она ни казалась нам. Не могу поверить, что, зная так много, вы все еще блуждаете в тумане. В субботу вечером, когда Тоби Саундерс впервые рассказал вам о хулигане из спортивного зала, вы сами предположили, что знаете только треть правды. В воскресенье вечером миссис Уолкер выложила вам вторую часть правды. И в последний вечер, когда я уже был здесь, вы получили в свое распоряжение третью, недостающую часть общей картины. Строго говоря, вы настолько близко подошли к истине, что у меня волосы встали дыбом. Думайте же! Когда Тоби Саундерс впервые рассказал вам о происшествиях в спортивном зале и спросил вас, зачем кому-то могло понадобиться откалывать такие номера, что вы ответили?
Вопрос был отнюдь не риторическим. Доктор Фелл не сводил с Марка настойчивого взгляда, ожидая ответа.
– Я сказал, – ответил Марк, – что едва ли злоба этого персонажа была направлена против Джорджа или Губерта Джонсонов и что мотивов тут искать не стоит. Я сказал, что, скорее всего, этот шутник специально старался привлечь наше внимание к спортзалу, чтобы все наши мысли были прикованы именно к нему.
– Ага! «Специально старался привлечь наше внимание к спортивному залу, чтобы все наши мысли были прикованы именно к нему». Вы произнесли эти или очень похожие слова?
– Да! Но я не понимаю…
– Стоп! – приказал доктор Фелл. – А сейчас представьте себе снова тот воскресный вечер, вы снова встречаете Джудит Уолкер у боковой двери Новой библиотеки. Сразу же за дверью с полки падает книга. Миссис Уолкер испугана, она говорит, что в библиотеке кто-то есть. Вы пытаетесь успокоить ее, удивляясь, чего она так испугалась. Вы спрашиваете ее, слышала ли она о происшествиях в спортивном зале. Что она ответила, когда вы спросили ее?
В памяти у Марка мгновенно всплыла эта сцена.
– Она сказала, что слышала. Она сказала…
– Сэр, вспомните ее слова в точности! Пожалуйста, это важно!
– Она сказала: «Глупые рисунки светящейся краской? Идиотские фокусы, чтобы напугать бедного старика и шестнадцатилетнего мальчишку! Миссис Хьюит, миссис Кент и миссис Мэйсон только об этом и говорят!»
– Хорошо! Отлично! Задним числом вы процитировали очень важные слова Джудит Уолкер. Что она сказала затем?
– «Но в этом есть и положительный момент», сказала Джудит. Все совершенно забыли Роз Лестрейндж и того молодого человека, которого она приводила в изолятор, чтобы…
– Чтобы?… Что она имела в виду?
– Она имела в виду использование изолятора для тайного свидания, которое мы будем вежливо называть любовным романом.
– Сопоставьте эти два куска информации. «Словно кто-то специально старался привлечь наше внимание к спортивному залу, чтобы все наши мысли были прикованы именно к нему». Почему это было сделано? С каким результатом? «Миссис Хьюит, миссис Кент и миссис Мэйсон только об этом и говорят. Они совершенно забыли о Роз Лестрейндж и о том молодом человеке, которого она приводила в изолятор для любовного свидания». Свет еще не забрезжил перед вами?
– Да! – воскликнул Марк. – Иными словами, происшествия в спортивном зале были лихорадочной, отчаянной попыткой отвлечь внимание от того, что случилось в изоляторе? И скрыть любовные похождения, которые грозили скандалом?
– Именно это я и имел в виду.
– В таком случае конечно же…
– В таком случае вы конечно же готовы заявить, что шутник из спортзала должен был быть в крайней степени отчаяния, так? – спросил доктор Фелл. – Вы правы. Этот тип потому и совершил убийство. – Доктор Фелл, отдуваясь, поднял руку, словно призывая к молчанию. – Позвольте мне суммировать факты, – предложил он, – сначала те, что мне были известны еще до приезда сюда, когда Сэм Кент дважды звонил мне в Нью-Йорк. Некий молодой человек и некая женщина весело проводили время, находясь, как мы вежливо говорим, в любовных отношениях. Молодым человеком, как мы знаем – да он и сам никогда этого не отрицал, даже перед вами – был Фрэнк Чедвик. Что это была за женщина? Исходя из показаний двух свидетелей, которые утверждают, что видели, как она открывала ключом дверь изолятора, это была Роз Лестрейндж.