- К Хребтову.
- И какой результат?
- По нулям. Хребтов, оказывается, на тот день, когда было совершено разбойное нападение на пассажирку, находился в колонии. Я, конечно в оперативных делах не новичок. И при других обстоятельствах в командировку бы не послал. Но сам понимаешь… Конец квартала. По этому глухарю с разбойным нападением кто меня только не склонял. Вот и послал, может, удастся процент раскрываемости поднять.
- Я так понимаю, что по факту разбойного нападения имеется уголовно-розыскное дело.
- Есть такое.
- Его можно посмотреть?
- Голубчик! – вдруг обрадовано воскликнул Скороходов,- моя интуиция подсказывает, что у тебя есть информация, кто это совершил! Чувствует моя душа, не зря коньяк доставал.
- Есть,- не без гордости заметил Пархоменко.
- Так скажи! Не томи!
- Сначала давайте посмотрим уголовно-розыскное дело.
- Это мы мигом.
Скороходов набрал номер телефона и попросил позвать лейтенанта Коробейникова. Когда тот зашёл, потребовал принести уголовно розыскное дело по факту разбойного нападения. Через несколько минут уголовно-розыскное дело лежало на столе. Григорий Маркович открыл его и первое, на что обратил внимание, было то, что потерпевшая была из Владивостока. Кошелёк и похищенные деньги тянули на каких-то несчастных двадцать рублей. Но преступление было совершено особо опасным способом. Находилась в этом деле и та самая информация о таинственном «Д», он уверял, что это преступление совершил Хребтов, с которым «Д» ехал в одном поезде. В этом же поезде ехала и потерпевшая.
Пархоменко мог теперь представить, какой из Ознобишина оперативный работник. В каком поезде, в каком вагоне, в купе или плацкартном, в этой информации ни слова. Странно было и то, что поезд из Владивостока через станцию Кедроград не проходит. Можно было лишь предположить, что потерпевшая на какой-то станции пересела в поезд, следовавший в Кедроград. И ещё один вывод для себя сделал сыщик: Ознобишин фамилию Хребтова просто придумал, чтобы иметь основания для поездки в Белозерск. Теперь для Пархоменко кое-что прояснилось. Он уже не сомневался, что идёт по нужному следу. Молча закрыл дело, и посмотрел на начальника линейного отдела.
- Ну,- упёрся взглядом в Григория Марковича Скороходов,- обрадуй старика!
- Радости мало, Дмитрий Валентинович. Ознобишин-то в гости приходит?
- Да я этого негодяя сказал на порог не пускать.
- Так насолил?
- Не то слово. Мне из-за него неполное служебное несоответствие объявили.
- Скажите, у Ознобишина была семья?
- Семья? Затрудняюсь определить, была ли это семья. Жил он с сожительницей Настей Сазоновой, как кошка с собакой. Дважды с жалобами на него ко мне проходила. Хамит, избивает. Поговорил. Мораль прочитал. Даже выговор объявил. Только ему это всё, как мёртвому припарка.
- Уволили бы.
- Нужно было. Но мы же задним умом богаты. А тогда подумал: кадров и так некомплект. Примешь незнаючи человека, а он, может, потом окажется хуже уволенного. Вот и нянчился…
- Ну, хорошо. Как, по-вашему: Ознобишин легко будет «колоться»?
- Вот уж не знаю. Хотя существует такое поверье, что легче всего «колются» милиционеры, следователи и судьи.
- Довольно интересная информация. Но слышу впервые. А статистических выкладок по этому вопросу не встречал. Может быть, кто-то и напишет диссертацию на эту тему.
- Осторожный ты человек, Григорий Маркович,- от ответа на мой вопрос, как боксёр-профессионал от ударов, уходишь. Может, не доверяешь? Думаешь, я как Ознобишин? С гнильцой? Я весь перед тобой. Скажи, в чём сомневаешься, и я тебе честно отвечу.
- Ну, что ж, скажу честно: зная ваше отношение к Ознобишину, боюсь – не наломаете ли дров?
- Не наломаю. Слово офицера.
- Тогда слушайте. Доверенное лицо «Д» и есть то лицо, которое совершило разбойное нападение на потерпевшую. Ознобишин каким-то образом этого «Д» вычислил. Как? Пока не знаю. Но почему-то предпочёл оставить на линейный отдел милиции глухаря, а от преступника, совершившего это преступление, отвести удар. Не скажете, почему?
- Вот же гнида! Для чего-то он ему оказался нужен. И сколько времени лепил мне горбатого. А я, старый дурак, ему поверил.
- Думаю, что ему нужны были дополнительные материалы компрометирующего характера на «Д», чтобы держать его на привязи. И он этот компромат получил. Поэтому «Д» стал ему преданней собачки. И стал стукачом. Но информацию давал не столько в отношении лиц, причастных к совершению преступлений, а о богатеньких Буратино. Ознобишин с подельниками осуществлял запугивание. А для упрямцев последнее слово было за шантажом, обрезом или пистолетом.
- Где теперь этот «Д»?- спросил Скороходов
- «Д» - это Дмитрий Уразов. В живых его уже нет. Когда он стал не нужен, его убрали, думаю, не без помощи Ознобишина. Поэтому, Дмитрий Валентинович, у вас есть стимул действовать не по принципу, «чтоб ваши глаза его не видели», а чтобы увидели. В прописке по Кедрограду он не значится. Но есть основания полагать, что он где-то здесь или рядом. Чем скорее мы его найдём тем, думаю, быстрее вы избавитесь от повисшего на отделе глухаря.
Вадим Петрович Хорохордин был обыкновенным деревенским мужиком с восемью классами образования. Не зная его «подвигов», трудно было представить, что за его плечами две ходки к хозяину и обе связаны с тяжкими телесными повреждениями со смертельным исходом. Мужик, как мужик. Только другие мужики выпьют – и сразу или на боковую, или песни орут с деревенскими молодухами, да в пляс пускаются, а Вадим, чуть что - за нож. Вот так, по пьяни, двоих и отправил на тот свет.
Освободившись, Петрович, - так его звали в деревне, - несколько месяцев помытарился в поисках работы, но по своей специальности не нашёл и стал зарабатывать на жизнь пастухом деревенского коровьего стада. Решил так: и от людей подальше, и на чистом воздухе всегда. Конечно, грязи, как тому известному животному, можно найти и здесь. Но с ножом на корову…
Узнав в деревне о местонахождении Хорохордина, Зотов решил, что удобнее всего встретиться с ним на пастбище.
Петрович идущего к нему человека завидел издалека. «Кого это ещё нелёгкая несёт?» - подумал он.
- Здравствуйте, Вадим Петрович! – подойдя к пастуху, сказал незнакомый человек.
Петрович некоторое время разглядывал его. Потом сказал:
- Здравствуй, гражданин начальник.
- Неужели похож?- спросил Зотов.
- Сам посуди,- ответил Хорохордин. - Кого ещё нелёгкая может принести на это пастбище? Да ещё в костюме и при галстуке.
- А что, есть основание ожидать прихода гражданина начальника?
- У меня нет.
- Тогда чего же ждёте?
- Вас Дмитрий интересует?- не отвечая на вопрос, спросил Петрович.
- Есть такой грех.
- Что я о нём могу сказать? Дня три жил у меня, а потом уехал. Больше я его не видел.
- Говорят, в Белозерской ИТК вы с ним корешили?
- Лихо,- ответил Вадим Петрович,- уже и там побывали. Какие мы с ним кореша? Дмитрий, недолгое время, по прибытию, вначале в авторитетах ходил. Но потом, не знаю уж по какой причине, его презирали и звали Засыпалой. Он ко мне и прибился.
- А к тебе, зачем он приезжал? Он ведь Белозерский.
- Попросил перековаться.
- И как?
- Помог чем мог.
- А конкретно?
- Брюки, рубашку, футболку дал. Правда, всё ношеное.
- Он что, собирался обосноваться в Кедрограде?
- Говорил, что поедет на юг. Вообще-то он о себе мало рассказывал. Больше молчал. А почему, если не секрет, к нему такой интерес?
- Не секрет. Убили его.
- Выходит, меня подозреваете?
- У тебя нет мотивации.
- Ну почему же? Я буйный. Особенно при подпитии.
- Там другой мотив. Вот и пытаемся выяснить кто и почему? Не предполагаешь, кто мог это сделать и за что?
- Не предполагаю. Но, даже если бы и предполагал или знал, не сказал бы.
- Почему?
- В той среде, сами знаете, такое не приветствуется.