- Ну а если не для протокола?
- Может быть те, откуда он родом.
- Последний к вам вопрос: Уразов один приходил?
- Один.
- Ну, что же, Вадим Петрович, мне только остаётся сказать вам спасибо за вашу откровенность. Вы нам очень помогли.
Утром следующего дня Зотов доложил начальнику уголовного розыска результаты беседы с Хорохординым.
- К сожалению, пока топчемся на месте,- констатировал Пархоменко. – Но, как говорят, отрицательный результат – тоже результат. Есть и ещё одна нерадостная новость. Вчера звонил полковник Сомов: Ознобишин в прописке по городу Кедрограду не значится. Информация из паспортного стола тоже не радует. Из квартиры, где он жил выписался в город Новосибирск. Сделали запрос о его прописке там. И вот сегодня по телетайпу пришёл ответ: Ознобишин в прописке не значится. Так, что бесед с жильцами 5-го дома по улице Азовской тебе не избежать.
- Дом же отрабатывал Звонарёв!- удивился Зотов.
- Ты же знаешь,- ответил начальник уголовного розыска,- его принцип работы: косо, криво, лишь бы живо. Служба безопасности тоже все работы по Ознобишину свернула, когда узнала, что из квартиры он выписался, и уехал в другой город. Так что тебе придётся начинать фактически с нуля.
Допрошенные милиционеры линейного отдела милиции Щавелев и Громилин показали, что после задержания Уразова с ним занимался Ознобишин. Щавелев вспомнил, что разбирательство продолжалось довольно продолжительное время. Потом Ознобишин попросил дежурного, чтобы в его кабинет доставили всё, что было изъято при личном обыске у Уразова. Кроме справки об освобождении у него больше ничего не было. Справку в кабинет к Ознобишину заносил Щавелев. Когда он зашёл, задержанный в кабине Ознобишина пил чай. Через некоторое время оперативник Уразова отпустил. А в журнале задержанных записал: «проведена беседа». А, когда Громилин, спустя месяц задержал на железнодорожном вокзале Уразова ещё раз, то Дмитрий уже сам попросил милиционера, чтобы тот вызвал Ознобишина. В это время Ознобишин выезжал на какое-то происшествие, и когда ему сообщили по рации, что его хочет видеть Уразов, тот через непродолжительное время приехал и снова забрал Уразова в свой кабинет. О чём они разговаривали, Громилин, естественно не знал, но утверждает, что беседа была довольно продолжительной. Уразов снова был отпущен, а в журнале снова была сделана запись: «проведена беседа». Со слов Громилина, он ещё раз видел Уразова на вокзале, в начале мая, но уже его не задерживал.
Участковый лейтенант Звонарёв закончил с горем пополам среднюю специальную школу милиции. Проработал в органах шесть лет. Если в чём и преуспел, так это в составлении протоколов на мелких хулиганов. Он их «пёк», как блины. Уже к обеду он принёс Пархоменко рапорт о результатах своей работы по месту жительства Ознобишина. Взглянув мельком на рапорт, Григорий Маркович попросил Звонарёва подождать в коридоре, а сам отправился к начальнику отдела полковнику Васенину.
- Вот полюбуйтесь, Александр Фёдорович,- сказал Пархоменко сразу с порога.
- А что случилось?- спросил Васенин
- Да это случается каждый раз, когда Звонарёву поручишь выполнить самое пустяковое задание. Когда будем с ним решать вопрос по существу? Ну не тянет он на должность участкового. Что это за рапорт? «Ознобишин по улице Азовская, 5-17 не проживает. Выписался в неизвестном направлении». Даже должность свою и то лень полностью написать. Ну что это за абракадабра: «уч. уп. Кед. ГОВД, л-нт» и непонятная подпись. С соседями не поговорил, не выяснил установочные данные сожительницы и где она в настоящее время, какие были отношения с соседями и целый ряд других вопросов. И самое главное, кто же проживает в квартире Ознобишина? Как эти люди стали собственниками квартиры?
- Ты не кипятись,- попросил полковник. – У него есть и положительные качества: примерный семьянин, не злоупотребляет спиртным, хороший спортсмен, и по составлению протоколов за мелкое хулиганство в числе правофланговых.
- А ещё не курит,- язвительно дополнил сказанное начальник уголовного розыска.
- Я тебя понимаю,- сказал Александр Фёдорович, - но в кадрах меня не поймут. Скажут: нужны более веские основания.
- Напоить мне его что ли?- в сердцах сказал Пархоменко.
- Ладно. Переговорю с кадровиками. Это всё же их участок работы. Действительно, дилетантство в нашем деле – непозволительно. Лучше скажи, что нового добыто по делу?
- В том-то и загвоздка, что из-за таких вот Звонарёвых приходится заниматься дублированием. А время идёт. След есть. Но он пока не имеет чётких границ. То, что должен был сделать Звонарёв теперь должен вновь делать другой человек. Поручил эту работу Зотову.
Ходить из квартиры в квартиру, подниматься по этажам в каждом подъезде пятиэтажного дома – работа не пыльная. Вот только к концу этих хождений ноги начинают гудеть. Но что поделаешь – это одна из многих составляющих работы сыщика.
Обход свой Зотов начал с первых этажей. В первой квартире, проверив паспорта, стал интересоваться, нет ли жалоб, расспросил, кто на площадке живёт в соседних трёх квартирах. И так в каждом подъезде от первого до пятого этажа. Кто-то был скуп на слова. Кто-то наоборот очень словоохотлив, но не в тему. А Сергею Викторовичу очень хотелось, как можно больше узнать о жильце 17-ой квартиры, да так, чтобы этот его интерес жильцы не заподозрили. Вот и плёл он кружева, интересуясь семьями, злоупотребляющими спиртным, подростками и многим другим, что должно интересовать работников милиции. Так, идя из квартиры в квартиру, добрался до 16-ой. Хозяйкой квартиры была Аделаида Ивановна Коврова. Она долго рассматривала удостоверение человека представившегося старшим лейтенантом Зотовым. Потом спросила:
- А собственно, вы с каким вопросом ко мне?
- Паспортный режим проверяю, а заодно и интересуюсь дебоширами, хулиганами. Вас-то соседи по подъезду, по лестничной площадке не обижают?
- Бог миловал. Правда, иногда соседи в 17-й пошумят...
- И давно шумят?
- Да несколько месяцев, как поселились.
- Квартиру купили?
- Да нет, квартиранты.
- Хозяину или хозяйке квартиры бы пожаловались.
- Да нет их тут. В Норильске они. А жаловаться особых причин не было. Не то, что на предыдущих. Тот хоть и милиционер, на супругу часто руку поднимал.
- Чего же уехал? Двор, смотрю, в стороне от дороги…
- Уехал он неожиданно.
- Что и обстановку не забрал?
- Всё оставил покупателям. Да нужно сказать, что и мебель была не ахти.
- Но его жена, свои вещи наверняка забрала?
- Во-первых, не жена, а сожительница. А во-вторых, когда он уезжал, Насти уже не было. Плохо они жили. Уехала Настя от него к матери в Алтайский край. Потом примерно с месяц назад мать Насти приезжала: искала дочь. И удивилась, что дочери здесь нет.
- Чего же Настя уехала, и больше не приезжала?
- Почему же? Приезжала. Квартира-то фактически куплена на деньги матери Насти. Вот она и приехала вновь решить этот вопрос. А потом снова уехала.
- И что вы посоветовали матери Насти?
- А что я могла посоветовать, коль сама не знала, где Настя может быть. Посоветовала сходить к Наталье Фирсовой.
- Так это мать Насти нашла покупателей на квартиру?
- Нет, продавал Анатолий. Вскоре после того, как мать уехала.
- А фамилию Насти помните?
- Сазонова.
Хозяйка 23-ей квартиры Наталья Фирсова, как только разговор зашёл о семейных дебоширах в подъезде, сразу оживилась.
- Сейчас, слава Богу, тишина. А то покоя не было от этого Ознобишина. Такой ревнивец. Я в его семью вхожа не была. Его сожительница Настя близкой подругой тоже. Так, когда благоверный её колотил, приходила поплакаться.
- Колотил-то за что?
- Настя узнала, что у Анатолия есть любовница. Устроила сцену. Попросила освободить квартиру. А у него один аргумент: кулак.
- Так может напраслину на мужика возвела?