— Вы останетесь со мной, мой господин?
— Конечно, Царица. — Но этого Айола уже не слышала, потому что голова её перестала болеть, и она уснула крепким сном, радуясь, что уже скоро она сможет выйти на улицу, и тому, что её Царь и господин остался с ней, несмотря на её вину.
ГЛАВА 5. Быстрее ветра
Уже несколько дней младшей дочери Короля было разрешено выходить на улицу. Ей принесли тёплые платья из шерсти, с вышивками, но без камней, которые надевали поверх нижнего платья и платья из одного слоя шёлка. Мантилью заменили платки, подобные тому, что был на ней на брачной церемонии, и завершала одеяния шуба, чей белый мех, подобный пуху гаги, струился до самого пола. Шуба удивила юную царицу, никогда она не видела, чтобы у неё были рукава, подобные рукавам широкого халата, и большой, но лёгкий шаперон, пришитый к самой шубе, он ниспадал на лоб Айолы и причудливо крепился так, что порыв ветра не мог сорвать его с головы Царицы.
Прогулка во внутреннем дворе не принесла много радости младшей дочери Короля, двор был большой и пустынный, посредине стояла большая чаша с множеством краников, старуха сказала, что это «фонтан», но работает он только в тёплое время, когда деревья покрывает зелень, и множество птиц возвращаются в их края.
К удивлению Айолы, старуха сказала, что ей разрешено выходить за стены дворца и ходить везде, где Царица захочет, запрещено было выходить за стены города и, как пояснила старуха, мало, кто выходит за эти стены. Поначалу Айола обрадовалась такой перспективе, ведь там, где она родилась, ей разрешалось свободно передвигаться по замку, и она даже успела несколько раз выйти за его стены, чтобы посмотреть на бескрайние цветущие поля льна.
Вскоре радость от прогулок стала проходить, впереди Царицы мальчики раскатывали дорогу из шёлка, который скользил на льду, рядом шло шесть стражей, а позади — две рабыни, люди же, завидев издали процессию, замирали в глубоком поклоне, и вокруг стояла тишина. Но Айола была рада и этому, завидев же торговцев, ей захотелось посмотреть на базар.
На родине младшей дочери Короля торговцы на ярмарках были приветливы, расхваливали свои товары и были рады поговорить с Айолой, в свою очередь она обязательно покупала что-нибудь незатейливое — деревянную лошадку, сделанную ремесленником, или резную шкатулку, венки из красных цветов или яркие бусы, — и была рада этому. Она не была уверена, может ли она что-нибудь купить, позволено ли ей, но посмотреть товары младшей дочери Короля хотелось. Стража, ступающая впереди и сзади, расталкивала замешкавшейся люд, который в ужасе кланялся и молча застывал, мальчики расстилали шёлк, торговцы замирали в поклонах, никто ничего не предлагал Царице и не разговаривал с ней. Пару раз она видела, как отец её, великий Король Линариума, заезжал на ярмарку и, спешившись, выбирал товары, после поклона торговцы начинали разговаривать с Королём, беседа могла затянуться, перейти на урожай, на детей торговца или скот. С Королём разговаривали почтительно, как это и подобает, иногда держались насторожено, но никто не отказывал в беседе, все почитали за честь подобную беседу и ещё долго хвастались, что сам Король остановил свой выбор на их товаре.
Здесь же с Айолой не разговаривал никто, и это не беспокоило бы девушку, но увидев маленькую жёлтую птичку, что сидела, нахохлившись, в клетке, подобно бесценному витражу, она захотела узнать про неё. Птичка была очень яркой и казалась замёрзшей и голодной, но, сколько бы она ни спрашивала торговца, ни показывала рукой на птичку, он лишь молчал, замерев в глубочайшем поклоне, не поднимая на Айолу глаз своих.
Запах свежего хлеба был подобен тому, что доносился с кухни по утрам в замке, где родилась Принцесса, но Айола даже не рискнула спросить попробовать, дородная торговка упала в ноги, да так и лежала, распластавшись на студёной земле.
Вздохнув, Царица покинула базарную площадь и дошла до огромных деревянных дверей, откуда доносилось лошадиное ржание. Стражники открыли перед ней двери, мальчики расстелили шёлк, и Царица вошла внутрь. Конюхи, уже привычно для Айолы, упали ниц и не произнесли ни слова, по мере того, как мальчики раскатывали шёлк вглубь конюшни, мимо стойл, конюхи отползали, пока не спрятались в свободных стойлах. Айола догадалась, в чём дело, дорога из шелка занимала весь проход от стойла до стойла, мальчики кое-как умудрялись не ступать в столь тесном пространстве на шёлк, конюхам бы не осталось место.