Слова эти были непонятны младшей дочери Короля, её никогда не воспитывали как наследницу престола, никогда дети её не смогут занять трон Линариума, и дети детей их тоже, она росла, подобно цветку, вдали от Королевских правил и пиршеств, лишь изредка, по приказу отца и Короля, соблюдая формальности и этикет. Её не замечал отец, когда она пробегала по замку в своих детских играх, не наказывали за непослушание, только кормилица Зофия сетовала на поведение Айолы и напоминала девушке, что она дочь Короля, хоть и младшая, и ей следует вести себя, как подобает её положению. Стараний Айолы хватало ненадолго, она выбегала по утрам на крепостную стену или сбегала посмотреть на ярмарочных торговцев и циркачей. Простые люди всегда расступались перед Айолой, знать кланялась, но это от того, что она дочь Короля, хоть и младшая, а не сама Королева. Последней Истинной Королевой была её мать, и она не пережила рождения дочери и умерла в муках.
Царь уходил утром по делам Дальних Земель, но ночи проводил в опочивальне Царицы.
Она научилась играть в кошу, и часто выигрывала у своего Царя, впрочем, у Айолы закрадывалось подозрение, что он поддаётся ей, как поддавался брат Хели, когда бегал с ней наперегонки до главных ворот и обратно. Маленькие ножки младшей дочери Короля, в длинных одеяниях, не могли обогнать высокого брата, но каким-то образом обгоняли. Хели спотыкался и подворачивал ноги, а то и вовсе падал, и Айола, одержав победу, жалела своего сильного брата, от которого отворачивались Боги, позволяя упасть на ровном месте.
Иногда у младшей дочери Короля возникали вопросы, и Горотеон позволил ей задавать их со словами:
— Женщины любопытны, мне будет приятно удовлетворить ваше любопытство, жена моя.
— Откуда все эти колокольчики?
— Они радуют вас?
— Да, злые духи не смели зайти, и дурной глаз уходил, поэтому я так быстро иду на поправку.
Горотеон лишь улыбнулся и сказал:
— Тот всадник, что наказывал вас, принёс мне их сразу после наказания. Он сказал, что вы никак не хотели с ними расставаться на границе, его удивило, что юная дева держится не за гребни с каменьями, а за колокольчики, которые не стоят ничего… Он захотел передать их вам, если они были дороги для вас тогда, то, возможно, увидев их, вы обрадуетесь. Его дочь умерла, но он знает, сколь дороги бывают юным девам безделушки, ничего не значащие для мужей. Я видел подобные колокольчики в вашем краю, они висят в покоях юной девы.
— Они отгоняют злых духов и дурной глаз, — согласно кивнула Царица.
— Я просто заказал такие же, и очень скоро мастера Дальних Земель сделали их.
— Ох, — Айола вздохнула и широко распахнула глаза. — Откуда вы знаете, что в покоях юной девы висят колокольчики, никому нельзя посещать покои юной девы, будь она знатного или простого происхождения.
— Вы очень внимательны, Царица, — Горотеон только засмеялся и оставил вопрос без ответа, но ответ не интересовал младшую дочь Короля, главное, что в её опочивальне теперь были колокольчики, и мир поселялся в её сердце с каждым мелодичным перезвоном и порывом ветра, когда её Царь открывал витраж, предварительно укутав Царицу в одеяло.
— Почему вы каждую ночь со мной? Разве вы не обязаны призывать к себе наложниц?
— Обязан, Царица, но я пренебрегаю этой обязанностью.
— Это не вызовет гнев Главной Богини? — младшая дочь Короля испугалась, она знала, сколь жестоки законы Главной Богини, и недопустимо не соблюдать их, будь ты простолюдином, рабом или Царём. Законы предписывали Царю Дальних Земель проводить семь дней в середине лунного цикла со своей женой и Царицей, пока чрево её не понесёт наследника для Дальних Земель, остальные ночи делить среди наложниц. Великий Царь был сильным мужем, и его ласк хватало на всех, никто не должен быть обижен. Но Царь провёл в опочивальне Царицы почти весь её лунный цикл и даже женскую неделю, но ни разу не излил в жену свою семя.
— Надеюсь, что не вызовет, Царица.
— Разве мужу возможно быть долго без ласк жены, наложницы или служанки? Старуха говорила, что это вызывает гнев в мужах. Для этого жены и наложницы ублажают тело и дух мужа, чтобы гасить гнев его.
— Хм… воины по многу месяцев не видят ни жён, ни наложниц, ни рабынь, возможно мужу быть без ласк жены. Муж, чьё тело и дух ублажают умело, более добр к жене своей и рабам, но не всегда это так. Муж может быть твёрд и зол духом, сколь умело бы его ни ублажали, а может быть мягок, как новорожденный телок, живя подолгу без ласк жены или наложниц.