— Йорогумо, — прошептал он и быстро-быстро заморгал, точно надеясь, что это ему лишь мерещится. — Демоница…
— Верно, — промурлыкала Паутина, явно наслаждаясь его страхом. — А вы, должно быть, отстали от тех недотеп, проходивших тут вчера. Славно, славно. Худые-то какие, — она зацокала языком и оглядела Кенджи с головы до ног, словно хозяйка, выбирающая курицу для супа, — те и то понежнее были… Но ничего. Повисите с недельку — и пойдете моим деткам на пропитание.
Взмахом меча спугнув паука размером с тыкву, который поспешно отступил на длинных тонких ножках, Кенджи перевел взгляд на Паутину и произнес:
— Ты ошибаешься. Мы не имеем к ним никакого отношения. Дай нам пройти, или…
Кенджи не знал, что разозлило паучиху больше — его слова или то, как он их произнес. Без тени страха, глядя прямо в ее черные глубокие глаза. Однако не успел он закончить, как лицо Паутины скривилось в злобной гримасе, ноздри раздулись, а на лбу затрепетала голубая жилка. Резко наклонившись прямо к Кенджи, она прошипела, обдав его лицо горячим дыханием:
— Или что?
Пауки вокруг придвинулись поближе, только и ожидая приказа своей хозяйки. Кенджи не отвел глаз и лишь крепче сжал рукоять меча. Резкое движение — и он перерубит ее длинную шею одним ударом. Однако он прекрасно понимал, что не успеет голова йорогумо упасть на землю, как их тотчас разорвут на клочки ее «детки». Да и можно ли убить или хотя бы ранить демона простым оружием? Кенджи мог только догадываться, а сейчас не самый лучший момент для экспериментов.
— Расхаживаете здесь как у себя дома. Распугиваете мою добычу. Убиваете моих детей. Твои друзья были такими же самоуверенными болванами, — протянула Паутина и подняла глаза вверх. — Решили, что умнее других. Попытались срезать путь и пойти напрямик по паучьим тропам. Больше им спешить некуда.
Проследив за ее взглядом, Кенджи увидел несколько больших коконов, висящих прямо над их головами. Очертаниями каждый из них напоминал человека, а из самого крупного на землю капала какая-то темная жижа.
— Во-первых, они нам не друзья, а совсем наоборот, — ввязался в разговор Макото, успевший прийти в себя, и на его пальцах вспыхнул огонек. — Во-вторых, у нас в запасе есть пара фокусов. Как считаешь, что горит лучше — твои сети или промасленный хворост?
При виде пламени демоница скривилась и даже чуть отшатнулась.
— Ты не посмеешь! Если устроишь пожар, вы поджаритесь вместе со мной.
— А что нам терять? — пожал плечами Кенджи. — Если ты решила скормить нас своим питомцам, то пускай это будет последний ужин в их жизни.
Паутина перевела на него злобный взгляд и закусила губу. Какое-то время на поляне царило молчание, нарушаемое лишь шорохом собравшихся вокруг них пауков.
— Если тебе так мешают Черепа — те люди, что прошли здесь недавно, — мы как раз идем убить их, — осторожно произнес Кенджи. — Быть может, у нас нет причины воевать друг с другом?
— Допустим, ты не врешь, — протянула Паутина, — и вы действительно враги. Ты и впрямь считаешь, что вам двоим удастся справиться с целой ватагой этих громил? У них железные панцири и ружья. Мечи и факелы… — При упоминании последних ее передернуло. — А еще им помогает тот грязный синий увалень…
— Может, дашь нам в помощь пару своих «деток» покрепче? — хмыкнул Макото.
— Мое потомство — охотники, а не воины. Я не собираюсь посылать их на смерть. Но даже если мерзкие людишки перебьют друг друга — мы лишь выиграем. — Последние слова Паутина пробормотала себе под нос, будто размышляя вслух. — А уж если им вдруг удастся хотя бы ранить рогатого…
Она глубоко задумалась, слегка покачиваясь взад и вперед. Кенджи кинул взгляд на Макото, как бы говоря: «Серьезно? Ты хочешь штурмовать логово Черепов вместе с гигантскими пауками?» Макото пожал плечами.
— Хорошо, — что-то решила для себя демоница и протянула Кенджи свою биву. — Мы покажем вам, где обитают Черепа. А заодно дадим вот это. Мы сможем вырезать еще, а без нее у вас ни единого шанса хотя бы подобраться к их крепости.
Кенджи не без сомнения взял в руки биву. На первый взгляд он не заметил в ней ничего особенного. Деку, выполненную из черного дерева, покрывали какие-то пространные письмена и изогнутые символы. Струны были свиты из паутины, тонкой, но прочной. Однако едва Кенджи провел по биве ладонью, как почувствовал, что она мелко-мелко задрожала, точно отзываясь на его прикосновение.
— Я назвала ее Трель Игги, — сказала демоница. — Почти любой смертный, услышавший ее песню, потеряет последний покой. Он и думать ни о чем не сможет, кроме как об этой музыке, даже режь ты его на куски — он не воспротивится. Лишь сильные Волей могут противостоять ее чарам.