— Я отправил за Биоввеной, ты нужна нам, Эвиси, — прошептал Гелан.
— Где он?
— В своём доме.
— Не понимаю, чем тебя не устраивает моё ложе, воин, но я пойду к тебе, чтобы разделить с тобой ложе в твоём доме, — Эвиси сказала громко, чтобы услышала Сеила. Эвиси врала.
— Не хочу, чтобы младенец Сеилны слышал нас, он ещё слишком мал, — Гелан смеялся. Гелан врал. Эвиси засмеялась с ним и выскользнула из дома, оставив Сеилну, сначала напоив её отваром, который дала Биоввена, для успокоения снов.
— Он ранен, — быстро говорил Гелан. — Биоввена умеет лечить такие раны, но ей нужна будет помощь. Ты не боишься крови, Эвиси, и немного разбираешься в ранениях, ты поможешь ей, пока я и Меаглор будем держать Харина.
— Неужели нет никакого средства, чтобы облегчить боль его?
— Есть, вино, его он уже выпил достаточно, чтобы не помнить имени своего, но боль не стала легче. Эвиси, его рана очень глубокая, скажи мне, что ты готова…
— Ах, Гелан, какая бы ни была рана — это не моя рана, если я не готова, кого ты позовёшь, и когда он придёт? Я помогу вам, а потом, если зрелище будет настолько ужасно, что мои глаза не смогут терпеть, я заплачу от страха, как и любая другая женщина, но потом. Пошли, воин.
Эвиси видела много крови, она видела то, что было внутри раны и снаружи, но не отвела глаза свои, а делала всё то, что велела ей Биоввена, не боясь испачкаться или прогневить духов тем, что посторонний мужчина был перед взором её без одежды и сквернословил так, как никогда до этого не слышала Эвиси. Как непозволительно говорить при Королеве, Царевне, девушке, за что всегда следует наказание в тех краях, где раньше жила Эвиси, и даже здесь, в этом поселении, мужчину осуждали за такие слова…
У Эвиси были сильные руки, она перетянула рану в точности так, как велела ей Биоввена, и Меаглор сказал, что он не перевязал бы лучше.
— Нам надо что-то сказать Сеилне, — Эвиси устало присела рядом с, казалось, уже спящим Харином и смотрела на Биоввену и Меаглора, которого за это время она перестала бояться.
— Ей не следует, — прошептал Харин и снова закрыл глаза.
— Я сама решу, что мне следует знать, — раздался голос Сеилны. — А ещё тебе следует знать, что когда тело твоё окрепнет после ран, я попрошу свою Королеву, и она свернёт тебе голову, как курице! И тебе тоже! — Сеилна посмотрела на Гелана. — Правду говорят, ты знатный человек, только знатные люди и богачи могут так врать… ни один простолюдин не станет лукавить, но богач… богач врёт всегда!
— Тебе не следовало это видеть, девочка, — Гелан устало посмотрел на Сеилну. — В чреве твоём младенец, иногда от волнения женщины производят на свет этот младенца раньше времени, но тебе ещё рано рожать… поэтому я соврал тебе.
— Откуда ты узнала? — Биоввена прищурила глаза и смотрела на бледную Сеилну.
— Эимит сказала мне, она сказала, что видела, как к дому Харина шёл Меаглор и ты, Биоввена… она решила, что ранен Гелан, и пришла справиться о его самочувствии.
— К тебе? — Меаглор смотрел на Сеилну.
— К Королеве! Но я видела Гелана, он был здоров, так что…
— Эимит пришла справиться о здоровье Гелана у Эвиси? — ещё раз спросил Меаглор.
— Да! Разве я говорю на другом наречии, воин?
— Ты говоришь на наречии, доступном для понимания любого человека, кроме Меаглора, — прошептала Биоввена. — Пойдём, я научу тебя делать отвары для Харина, Сеилна. Но перевязывать его будет Эвисия, я или Меаглор, твоих сил не хватит.
Несколько дней и ночей Эвиси и Гелан не покидали дом Харина, но постепенно силы стали возвращаться к молодому воину, как и его широкая улыбка.
— Как его ранили? Кто? — допытывалась Эвиси, но не получала точного ответа.
— Судьба воина изменчива, Королева. Сегодня он жив, а завтра — нет.
— Не следует тебе обманывать меня, воин, ведь я не ношу под сердцем своим дитя, — вспылила Эвиси.
— Слава богам, они милостивы хотя бы в этом…
— Тебя всё ещё ищут, Царевна Эвиси, тебя и Гелана, — прошептал Харин, когда Гелан вышел за дровами для очага. — Войско Меланмира тут, за Краем… мы видели всадников брата твоего, Наследника Аралана.
— Тебя ранил всадник Аралана? И ты остался жив?