— Аралан, — Эарсил посмотрел на Наследника. — Меланмир прав, я мало понимаю в женщинах…
— Ты не понимаешь в них вовсе.
— Да, но я понимаю в болезнях, в том числе душевных, женщины подвержены таким болезням, их нервные волокна устроены по-другому, отлично от мужских, и их система, называемая вегетативной…
— Ради Главной Богини, Эарсил, когда мне понадобится совет лекаря, клянусь, я позову тебя, которому книги заменяют всех женщин мира, а пока — помолчи…
Наследник посмотрел на Эвиси, чьи губы были синие, а в лице не было ни кровинки, голова её кружилось, а во рту было горько, но она по-прежнему не могла есть, ведь там, где-то… в клетке! Находится Гелан, заплативший за жизнь её — свою жизнь. И что ей, Королеве Эвиси делать с этой жизнью, если даже двух женщин она не в силах спасти от суда Дальних Земель и Главной Богини?
— Эарсил, посмотри в списках, есть ли эти женщины на площади, и если там, прикажи отвести их к Королеве, только… сначала прикажи отмыть кровь, — это он шепнул, но Эвиси услышала.
Королева пробыла ещё немного в шатре Наследника, но так и не смогла узнать, где Гелан, и где те клетки, в которых содержат пленников подобно диким зверям.
И ночью Меланмир зашёл в домик, где так же неотступно следили за Королевой Эвиси стражники, и, подав руку, провёл её к карете, скамьи которой были устланы мехами, а стены обиты шёлком с вышивкой.
Эвиси молилась богам, чтобы позволили умереть ей и никогда не покидать этот маленький домик, очаг, в котором она готовила простую пищу, и стол, за которым она разделывала куриц. Ложе, на котором она провела столько сладостных ночей с Геланом, её воином, и маленькая комнатка, которая теперь была распахнута, и все шелка, драгоценности и монеты забраны в казну Дальних Земель. Всё. Даже погремушка с ручкой из серебра.
Эвиси закуталась в плащ и молча села в карету, слушая слова Меланмира.
— Гелан, твой воин, обречён, судьба его решена, но он хотел жизни для тебя, Эвиси, для тебя и своего ребёнка, садись в карету.
Там, в углу, кто-то всхлипывал, свернувшись побитым маленьким животным, издавал странные звуки, похожие на стон старухи и плач младенца в одно и то же время.
— Кто ты?
Эвиси протянула руку, чтобы снять широкий шаперон, и встретилась взглядом с испуганными огромными глазами Сеилны.
— Сеилна? Сеилна… что…
— Ох, Эвиси.
— Ты узнаёшь меня?
— Конечно, узнаю, моя госпожа, мне сказали, ты велела привести меня.
— А Аларна?
— Её не было на площади, я не знаю судьбу её.
— Про кого ты знаешь?
Сеилна вздрогнула, в этот момент Эвиси увидела синяк у неё на лице и то, как были ободраны её руки, сидела же Сеилна полубоком, словно боясь облокотиться на спину или сесть полностью, как это и положено природой, она то и дело сползала к краю скамьи, мостясь там.
— Женщина — всегда добыча, — ответила на молчаливый вопрос Сеилна.
— Ох…
— Таков закон воинов, Королева, — горестно сказала Сеилна. — Таков закон воинов, я осталась жива, хотя лучше бы меня растерзали ещё там эти звери! Чем быть на площади, где проходил суд Дальних Земель… Главной Богини, которая кормится слезами и кровью людей.
— Кто там был ещё?
Сеилна называла имена и всё, что могла Эвиси, это молчать и вздрагивать. Каждое имя — как удар хлыста. Была там булочница, что заносила каждое утро тёплый хлеб для Эвиси, была вдова, которую называли весёлой, но Эвиси не могла понять — почему. Была и жена кузнеца Фалекфора.
— А Эимит?
— Нет, её не было…
— Скажи мне, что было?
— Ах, Эвиси, я так мало знаю. Была ночь, и кто-то постучал в дверь, громко, это оказался Меаглор, он сказал, что воины Наследника на подступах, и всем надо уходить. Харин велел мне собираться, быстро собираться, и я старалась, но мой мальчик… мой мальчик, ему нужно было поесть, он так плакал, так плакал, и я села на скамью возле дома, вместо того, чтобы немедля идти туда, куда указал мне Харин, а потом я почти ничего не помню… Они отняли моего мальчика! Забрали его! И я ещё могла убежать. Эти воины долго решали, кто понесёт младенца, они спорили и ругались, и я могла… но у них был мой ребёнок! Эвиси, куда его забрали? Что с ним сделают?
— Его отнесут в казарму.
— В казарму? — шёпотом.
— Специальную казарму, там растят незаконнорожденных мальчиков…