Меланмир отказался от тебя, как требуют его законы, сюда же ты спустилась, как требуют законы наши, и ступила на землю Морахейма, как жена Наследника Тарвирлиона. Знаю, ты задаёшься вопросом, почему же сам Тарвирлион не сделал этого или любого другого действия, я отвечу тебе. Я, своей властью, не давал ему. Молодости свойственно слушать сердце своё, а не разум. Когда-то и я был таким, и плата оказалась слишком высока. Я совершил ошибку, глупость, которую возможно совершить только по молодости своей и горячности, и жена моя, будучи столь же молодой и горячей, отправилась с сыном моим на побережье, откуда была она родом. Море всегда успокаивало её, дарило силы и мудрость. Я был слишком самоуверен и, когда в спешке покидал дворец, не оставил с ней стражу, лишь то количество, которое необходимо в стенах дворца, а она была слишком горяча, чтобы смириться с этим. Забрав с собой сына и взяв минимум охраны, она двинулась в путь, чем это закончилось, тебе известно. Слава Хьёрду, сын наш Тарвирлион жив и вернулся ко мне, но нет силы на земле этой, что вернёт мне жену мою или годы, что считал я Тарвирлиона мёртвым. Воины мои и ищейки обошли всю округу, были они и в Провинции за горами, но там случился мятеж, и хаос творился в ней… Опасаясь подобной судьбы для сына моего, я сам вёл разговоры и обходил некоторые из законов.
— Не сложно обойти некоторые законы, когда за спиной могущественная армия, — Эвиси лукаво улыбнулась.
— Сын мой сделал хороший выбор, ты мыслишь как Королева Морахейма, девочка.
Город, в который въехали воины, сопровождавшие самого Элтелилора и Наследника его Тарвирлиона с женой своей, был многолюдным и шумным. Ехавший впереди глашатай кричал что-то, и народ расступался, пропуская конницу, все застывали в поклоне, но не в глубоком. Когда же проезжали огромную базарную площадь, переходящую в несколько таких же, люди расступались, но те торговцы, что вели торг свой, не прекращали его, а некоторые зазывали посмотреть их товары самого Элтелилора и Тарвирлиона или воинов их.
Маленькая девочка в платье из домотканой материи, стоявшая у ног матери своей, вдруг протянула небольшой цветок Императору Элтелилору, сорняк, сорванный на задворках дворов. Элтелилор остановился, и мать без страха подняла девочку, чтобы та вручила цветок. Элтелилор засмеялся и поклонился маленькой горожанке, поблагодарив за дар, и только потом двинулся дальше. Это удивило Эвиси. Меланмир вёл беседы со своим народом, но всегда это были выбранные посланцы от селений или городов, которые доносили до Короля нужды свои. Представить же Наследника Аралана, останавливающегося, чтобы маленькая девочка протянула ему цветок, Эвиси и вовсе не могла, не могла она и вспомнить столько женщин на улице, как в Дальних Землях, так и в Теренсии.
— Почему так много женщин на улицах? — спросила она Гелана.
— Мужчины занимаются ремёслами, некоторые покидают дом свой в поисках лучшего заработка, а женщины заботятся о доме.
— Жизнь здесь подобна жизни в поселении?
— О, нет, Эвиси, конечно, нет. Женщины в основном жёны, есть и любовницы, это осуждается народом и богами, но никто не предаёт за подобное суду. Женщины спокойно ходят по улицам, ведут торговлю пряностями или женской одеждой, управляются в доме и с денежными делами, когда муж в отъезде. Есть школы для девочек, и если ей понравилось постигать науки, она может продолжить обучение, и никто не может запретить это.
Кварталы становились чище, улице шире и мощёные, и, наконец, словно из ниоткуда появился дворец. Был он из белого камня, полукруглые купола и башни с четырёх сторон, и ряды резных колонн. Дворец окружала высокая стена, а внутри была ещё одна и два прохода. Один низкий, для слуг, там стояли торговцы с корзинами, и мужчина в светлой одежде придирчиво разглядывал товары, выбирая лучшие коренья, гусей или поросят, видимо, это был повар. Другой же проход — высокие ворота, которые раскрылись, как только первый воин поравнялся с ними, и Эвиси оказалась в огромном внутреннем дворе, пустынном и мощёном таким же белым камнем, как и сам дворец.
Воины рассеялись, словно их и не было, Элтелилор, сказав, что ждёт сына и жену его, когда им будет удобно, скрылся в огромных дверях, настолько высоких, что Эвиси пришлось бы задирать голову, чтобы видеть окончание изображения на створках их. Эвиси и Гелан остались во вновь ставшем пустынным, полукруглом дворе.
Гелан, казалось, вечность вёл Эвиси по длинным пустынным коридорам, вдоль которых были развешаны картины, или сами стены были расписаны ими, через переходы и внутренние сады, со множеством деревьев или цветов, которые никогда раньше не видела Эвиси, по высокому мосту, и Эвиси, в удивлении, увидела реку. Реку во дворце! С песчаными берегами и невысокими растениями вдоль течения.