— Она спит, несколько ночей кряду не спала она, и днём лишь урывками, — Гафада покачала осуждающе головой. — Она упала без сил, не буди её, дорогой.
— Мы не станем будить её, — Меланмир сам открыл двери, ведущие в покои, где спала Меидин, на огромной постели, среди шёлка и кружев, но для Меланмира именно женщина, чьи волосы раскинулись на подушках, была прекрасней любого шёлка и изысканнее самых тонких кружев.
Он разглядывал её лицо какое-то время, сидя с ребёнком на руках, потом уложил малыша рядом, в высоких подушках, и улёгся сам.
Прошлое
Молодой Король Меланмир остановился у лотка торговца деревянными игрушками, невиданный зверёк из красного дерева привлёк его внимание.
— Покажи мне, — он указал рукой, и торговец с поклоном протянул поделку, на ходу расхваливая свой товар и качество изделия.
Меланмир привозил игры и украшения со всех Земель, где бывал, но порой взгляд его останавливался на чём-нибудь необычном, что ещё не видела его Королева, и тогда он покупал изделия у местных торговцев.
— Что это… зверь?
— Зверь, но точно мне неизвестно, это сделал мой подмастерье, безделушка показалась мне интересной, и я взял её на базар, Ваше Величество.
— Она действительно интересная, — Меланмир с любопытством крутил в руках игрушку. — Но что это? — мальчишеский интерес просыпался в молодом Короле.
Меланмир уже вышел из возраста юности и был мужчиной, воином и Королём, но необычное тянуло его своей загадочностью, нераскрытыми тайнами и обещаниями неизведанного.
— Это давгл, сир, — Меланмир обернулся на девичий голос, — мифическое существо, сказочное…
И девушка рассказывала о существе и легендах, которые она помнила о давгле, о его силе и могуществе, а Меланмир смотрел перед собой и думал, что верно духи шутят над ним, потому что сказочное существо, девушка волшебной красоты, стояла перед ним и, улыбаясь, продолжала разговоры свои.
— Сир? — подошедший советник осмелился прервать беседу, — совет, — учтиво напомнил, — вас ждут.
Меланмир быстро кинул монету торговцу, больше, чем может стоить любая из его поделок, и, забрав сказочного давгла, двинулся за советником, в окружении охраны, что стояла поодаль всё то время, что Король был на торговой площади, желая прервать дела свои.
— Кто она? — Меланмир кивнул на девушку, одежда её была знатной женщины, ткани дорогие, и каменьями украшены гребни в волосах её. Но девушки из таких семей не ходят одни на торговую площадь и не заговаривают первыми с мужчинами. Это не каралось, но и не поощрялось, и нянюшка, что должна быть приставлена к этому юному созданию, должна была уже одёрнуть воспитанницу, будь перед ней хоть сам Король Теренсии.
— Это Меидин, дочь старшего советника Анитиусана.
— О, страшная смерть.
— Да, боги не были к нему добры… Мать Меидин умерла давно, когда та была ещё младенцем, а сейчас девушка осталось и вовсе сиротой. Её привезли сюда, к родной тётке, дабы получила она достойное воспитание, и подобрать ей доброго мужа, но не похоже, чтобы тётка была заинтересована в судьбе Меидин. — Советник осуждающе покачал головой. — Разве дозволительно девушке из знатной семьи выходить одной на торговую площадь… — ещё один качок головой подтвердил его слова. — Я поговорю с тёткой, она получила достаточно монет за устройство жизни Меидин, чтобы относиться к обязанностям своим, законам и традициям Теренсии с должным уважением.
Ночью сон не шёл к молодому Меланмиру, переворачивался он с боку на бок, ходил по покоям своим и, казалось, слышал чарующий голос дочери советника Анитиусана — Меидин, рассказы её о сказочном давгле, улыбку и смелость во взгляде её.
— Завтра на приёме я желаю видеть Меидин. И родственницу её, естественно.
— Она сирота, сир, — советник, что был вчера на торговой площади, неодобрительно покачал головой. — За неё дают средства, но нет у семьи её былой власти или могущества, трудно достойно устроить судьбу девушки, после… приёма же это станет ещё сложнее.
— О чём ты? Приближённой ко двору всегда легче найти судьбу свою.
— Ко двору, сир, ко двору, но не к телу.
— Я желаю видеть Меидин, — отказываясь слушать возражения, как это бывало всегда, когда речь шла о желаниях молодого Короля.
Король Меланмир считал, что верно ему показалось, что девушка с площади обладает волшебной, сказочной красотой, что духи пошутили над ним, и чары развеются в свете следующего дня, но он ошибся.
Меидин, в платье из тонкой ткани, её волосы, заплетённые в косы, словно просящие руки Меланмира расплести их, и губы, манящие целовать, была ещё притягательней, чем мог вспомнить Король Теренсии.