— Что будет со мной, когда ты устанешь от меня, Меланмир?
— Разве я должен устать от красоты твоей? Устать от улыбки и стонов?
— Мужчины быстро насыщаются женщинами.
— Много ли мужчин ты знала, Меидин? — его рука остановилась на пояснице и двинулась ниже, по ягодицам и между.
— Ты мой единственный мужчина, тебе ведомо это, зачем же я так часто повторяю то, что и без того известно тебе? — заворочалась в нетерпении.
— Мне нравится это слышать, нравится быть твоим единственным мужчиной, это бесконечно радует сердце моё и тело.
— Когда-нибудь ты оставишь меня, Меланмир, ты знаешь это.
— Не могу представить такого, — он входил медленно, чтобы так же медленно выйти и снова войти. — Я не оставлю тебя, никогда, — не спеша набирать темп, Меланмир наслаждался Меидин, сцеловывал, выпивал до самого конца, чтобы насладиться её точкой наслаждения и дать ей ещё одну.
— Куда ты ведёшь меня?
— Южное крыло, — Меланмир сам открыл широкие двери, — самое светлое, лучшее, здесь жила мать моя… здесь будешь жить ты.
— Я?
— Да, сердце моё, разум, тело, дух не желают отпускать тебя больше ни на день, ни на единую ночь, ты будешь жить здесь, в покоях этих.
— Ты женат, Меланмир! Разве возможно такое!? За это осудят не только меня, но и тебя.
— Моя жена — ребёнок.
— Но так будет не всегда, она повзрослеет, ты должен будешь завершить ваш брак, должен будешь дать Наследника Теренсии, мы так и будем жить в одном дворце?!
— Меидин, я не ведаю, что будет, когда Эвиси повзрослеет, ведаю лишь то, что не могу больше отпускать тебя из дворца и ждать прихода твоего. Ты будешь жить здесь, в этих покоях, и не покинешь больше дворец мой.
— Да, сир, — Меланмиру показалось, что Меидин вздрогнула, но верно, только показалось…
Меидин проснулась от движения рядом и сонно улыбнулась сыну своему и Меланмиру, возвращая взгляд Королю Теренсии.
— Когда ты вернулся?
— Этой ночью… — Меланмир посмотрел внимательней на Меидин.
Она стала лишь прекрасней в глазах его и становилась ещё красивей от сезона к сезону. Глаза её были столь же ярки, как и в первую встречу их, кожа так же нежна, а волосы шелковисты. Если и были следы времени и печалей в облике Меидин, то Меланмир не видел этого.
— Туор только заснул, жизнь моя, Гафада сказала, что ты не спала несколько ночей кряду, прошу, поспи сейчас.
— Я уже не смогу заснуть, видя тревогу на лице твоём.
— Моя тревога развеется очень скоро. Здесь, в этих покоях, рядом с тобой и сыном нашим, я забываю обо всём.
— Не следует тебе говорить подобного, Меланмир! Говорят, Туор — не твой сын. И это хранит жизнь ему.
— То, что Туор родился раньше срока, от переживаний твоих, не делает его не моим сыном, ни мгновения не сомневался я в происхождении его. И здесь, в этих покоях, могу сказать это матери его.
— Это опасно!
— Меидин, ты слишком тревожна, ничто не угрожает тебе и сыну нашему. Не в этом дворце.
— Наш первый сын…
— Я помню это, помню, Меидин, неужели ты думаешь, что сердце моё и разум забудут это? Так распорядились боги, нет виновных в смерти его, хотя сердце моё и твоё никогда не смирится с этим! Но не следует тебе настолько изнурять себя… Ты сама кормила Туора грудным молоком своим, потому что не было в сердце твоём доверия ни одной кормилице, не допускаешь никого в покои эти и не позволяешь никому подходить к сыну нашему кроме Гафады, не спишь сама и не позволяешь ей. Но Туор уже ходит, и скоро ему станет интересен мир за пределами покоев этих. Ты не сможешь держать его взаперти всю его жизнь.
— Отпусти меня, отпусти нас, я скроюсь с сыном нашим, и никто не найдёт нас, я не смогу пережить и его гибель!
— Нет, Меидин, я не отпущу тебя, я не отпущу вас! Вы семья моя. Всё, что есть у меня в мире этом — это ты, жизнь моя, и сын наш. Я рано стал сиротой, рос при регенте, наставниках и советниках. Тепло рук Гафады и сердце её заменило мне материнское тепло, но ты заменила мне всю мою семью, сыновья же наполнили жизнь мою смыслом. Туор будет здесь, со мной, с отцом своим, как и ты, мать его.
— Это опасно!
— Нет, Меидин, когда-нибудь боги прошепчут мне слова, которые смогут убедить тебя в безопасности твоей и сына нашего, а пока — я не выпущу вас, не отпущу. Судьба часто немилостива к людям, такова она оказалась к сыну нашему старшему, что прожил на свете так мало, он был слаб, лекари ничего не могли сделать для него и нас, но Туор сильный мальчик, посмотри на него. — Меланмир посмотрел на сына и не смог сдержать гордой улыбки, наблюдая, как мальчик крепко спит, раскинув ручки, сжатые в расслабленные кулачки. — Меидин, сердце моё любит тебя, любит его, мне нет жизни без вас, не проси меня отпустить вас, я не смогу жить без вас. Вы — семья моя.