Потом мы переместились в бывшую мамину комнату, из которой все более-менее дорогое маминому сердцу давно переехало в поместье, поэтому помещение казалось заброшенным и полупустым, поэтому осмотр занял совсем немного времени.
А вот в моей комнате почти ничего не изменилось, поскольку я отсюда ничего не забирал: то, что было дорого Ярославу, для меня не представляло интереса, а своего я здесь накопить не успел. Вон даже коробка с синтезатором стоит, на котором я хотел научиться играть. Забрать его с собой, что ли?
— Это? — напрягся Постников, увидев, как я потянулся к синтезатору.
— Это, — ответил я, вытаскивая коробку из-за него. — Вот он, ключ. Е-мое, я уж думал, напрасно сюда приехали.
Я возмущенно потряс артефактом перед лицом Постникова. Тот предусмотрительно брать его в руки не стал, сразу раскрыл контейнер, куда я и забросил находку.
— Больше здесь ничего нужного не осталось? — спросил Постников.
— Да вроде нет. — Пожал я плечами. — Синтезатор разве что заберу.
— Зачем он тебе? Ты же всю неделю в школе?
— Туда и возьму. Как говорил мой учитель, каждый маг должен уметь играть хоть на каком-то музыкальном инструменте, чтобы чувствовать гармонию мира.
Я огляделся. Больше ничего важного и полезного тут не осталось. Хоть бери — и целиком вывози на помойку.
— Поехали домой, — предложил я, беря синтезатор под мышку. — Ключ при нас, теперь нужно думать, как его использовать, чтобы не повторить судьбу дамиановского мага. Или, скорее, это был маг одного из предшественников нынешнего императора. Как-никак, там сто лет прошло, вряд ли все это время записи Накреха валялись в запасниках вместе с ключом.
— Что будешь делать?
— Для начала схему зарисую, — ответил я. — Чтобы было над чем думать. Но при зарисовывании схемы мне нужно, чтобы кто-то был рядом. Во избежание провалов в памяти.
Постников расхохотался, хотя, на мой взгляд, я не сказал ничего смешного. Артефактный ключ как-то влиял на того, кто держал его в руках, поэтому страховка была необходима.
Вернувшись в поместье, мы спустились в кабинет, я активировал защиту самого высокого уровня, на случай, если что-то выйдет из-под контроля, вытряхнул артефакт на стол и принялся зарисовывать заклинания, слоем за слоем. На выходе получилась приличного размера стопка, с которой уже можно было работать. Артефакт я загрузил обратно в контейнер, а тот поставил в сейф.
— Про ключ помнишь? — заботливо спросил Постников, который к артефакту не прикасался.
— Пока да. Спроси меня завтра.
— Завтра не получится. Ты в школе будешь. А я туда звоню только по серьезной необходимости.
До отъезда оставалось еще время, и я задумался, брать ли с собой записи. Нет, я их, конечно, пронумеровал и отсканировал, но если брать с собой, то на проходной школы могут заинтересоваться, там проверяют от и до и требуют открывать любые контейнеры. Вот если бы у меня был пространственный карман…
Тут я в очередной раз стукнул себя по лбу и обозвал идиотом, потому что пространственный карман я уже мог сделать, но почему-то настолько уже привык без него обходиться, что вспомнил про него только сейчас. А ведь пространственный карман в намечающейся войне с Накрехом будет не лишним. Туда можно положить очень много из того, что послужит оружием против мага. И даже при заблокированном источнике такой карман можно открыть артефактом с запасенной маной, который можно замаскировать под обычную пуговицу и который и фонить-то не будет. С местными зонами, в которых исчезает магия, такая предосторожность лишней не будет. Даже десяток накопителей и пара боевых артефактов в умелых руках позволят магу выбраться из передряги.
До ужина, после которого мы вернемся в школу, оставалось около часа, поэтому я вернулся в кабинет, исчертил пол рунами, активировал их быстро приготовленным зельем и принялся выплетать знакомое заклинание. Использовал я его один раз, но так намучился, что оно накрепко впечаталось в память.
Нельзя сказать, что в этот раз заклинание шло легче. Казалось бы, манымне должно было хватить с огромным запасом, но энергия сжиралась, как будто на той стороне была помпа, жадно качающая магию. Я даже паниковать начал, когда запасы маны начали подходить к концу, а прокол не открывался. Внезапно подумал, что другой мир может предъявлять другие требования к энергии прокола. Но все получилось буквально на грани, когда я уже собрался прекращать подпитывать заклинание.
Пространственный карман открылся, я, прежде чем радостно опустить туда копию своих записей, заглянул, чтобы оценить объем, и так и застыл. Потому что теперь стало понятно, почему ушло столько маны: я открыл свой старый пространственный карман. Доверху забитый. Тот самый, что служил мне верой и правдой в другом мире. И все это время, что я не имел к нему доступа, он не схлопнулся и продолжал хранить мои богатства.