— Он не настолько сгорел, чтобы его нельзя было опознать. И камеры опять же.
— От кого он ехал?
— В деле ничего не было.
— Как-то можно узнать?
— Не обещаю, во всяком случае быстро. Времени прошло много, а большая часть официальных путей для нас закрыта.
— Возможно, развлекается не он, а его ученик? — предположил я. — У него были ученики?
— Однозначно нет. Он официально был магом-одиночкой. Рядом с ним никого, кроме жены, не было.
— Узнавал, да? — я вздохнул.
— Одно другое тянет. Наличие ученика объяснило, бы почему Соколов не пришел за наследством, но его дело живет и процветает. Но никто из его окружения на ученика не тянет.
Я задумался, потом решил потянуть за последнюю пришедшую мне в голову ниточку.
— Записи с камер перед его гибелью можно найти?
— Попробую, — ответил Постников.
— Тогда у меня все. Если достанешь, можешь не перезванивать, все равно по этому телефону видео не переправить. Разве что углядишь там нечто особо интересное.
С Постниковым я попрощался и подумал, что не дело, когда связь в урезанном виде. Конечно, мы ее разрабатывали не для баловства, а для срочных переговоров, которые нельзя подслушать. Но почему я даже не подумал предусмотреть пересылку файлов? Конечно, тогда нужно было брать другие модели, а сам артефакт как-то уплощать. Можно пробить защиту школы и получить файл на телефон, но тогда, если кто-то следит за нашими телефонами, он окажется в курсе нашего интереса к Соколову и его смерти. Передачу файла сделать защищенной у меня не получится.
Поскольку защита информации хотя и была очень важна, но точно не была первостепенной задачей, я вернулся к схемам заклинаний от ключа. Преодолеть их будет довольно сложно. Слово, жест, аурная привязка — и это только после поверхностного осмотра. Наверняка что-то запрятано еще и дальше. С аурной привязкой была конкретная засада, потому что если где-то и был слепок ауры Соколова, то это где-то было мне неизвестно. В квартире Соколовых следов ауры мага не было. Тогда я об этом даже не задумывался, но сейчас был уверен, что квартиру точно чистили, и довольно давно. И после этого там не появлялся никто, кроме хозяйки. Причем следов ауры не было даже на принадлежащих Соколову вещах в сейфе, а это значит, что чистил он сам. Вопрос: до своей так называемой смерти или после?
Интерлюдия 8
В этот раз Сысоев отловил Лазарева в коридоре и без долгих предисловий выпалил:
— Ну?
— Баранки гну, — огрызнулся Андрей. — Дома оставил.
В выданном ему предмете магии он не увидел, даже выпрошенный у деда сканер ни разу не пикнул, и все равно Андрею было тревожно, чувствовал он какой-то подвох. Даже мысли были с кем-нибудь посоветоваться. Но советоваться нужно было с кем-то надежным хорошо разбирающимся в магии и не любящим Елисеева. Отец с дедом не подходили по последнему пункту, а мама, которой он все-таки рискнул показать переданное Сысоевым, равнодушно скользнула взглядом и сказала, что это мелочь, не стоящая ее внимания. Единственное что ее волновало — это Елисеев. Она была на нем маниакально зациклена. Ненависть сочилась из каждого слова и давно уже затуманила мозги матери. Общаться с ней долго было если не невозможно, то очень сложно. Андрей даже понимал, почему дед запретил ей выходить из дома. Хотя маму было все равно жалко.
Он не исключал, что из-за своего состояния она могла не заметить что-то важное, а самому Андрею выданная Сысоевым вещица очень не нравилась. Он не хотел подставлять семью. То, что Елисеев жил в одном блоке со Светланой Тумановой, ставило под удар не только его, но и ее. Сысоеву-то все равно, его, как он говорит, папахен находился под стражей за нападение на императора. И Андрею очень не хотелось, чтобы компанию Сысоеву составил бы кто-нибудь из Лазаревых.
— Э-э-э, — оторопел Сысоев. — Как это дома? Мы же договаривались, а ты в отказ.
— С чего в отказ-то? Я хотел бдительность усыпить. Посмотреть, опять же, насколько серьезно проверяют на проходной.
— Посмотрел? — неприязненно сказал Сысоев. — Убедился, что тебя шмонают не так, как меня? Да из-за тебя все мои планы пошли коту под хвост!
Он наступал на Андрея, но тот не испугался, напротив, придвинулся к нему почти вплотную и, ткнув пальцем в грудь противника, раздраженно сказал:
— Если тебя что-то не устраивает, на выходных верну и разбежимся.
— Щас! Вернет он. Как радоваться, так оба будем, а как работать, так я один? Меня эта тупая Ермолина достала уже. Я перед ней чуть не стелюсь, а она нос задирает, тварь.