— Примите мои соболезнования, — все же ответил я.
— Дмитрий Максимович считает, что с ее смертью не все так просто, и просит, чтобы ты проверил после его команды. Мы тебе будем очень признательны, если ты согласишься.
— Вряд ли я найду что-то после профессионалов, — заметил я. — Но, разумеется, я не стану отказывать, Андрей Кириллович. Вы мне столько раз помогали, что я обязан помочь вам.
— Тогда поедем прямо сейчас, — предложил Лазарев. — Господин Андреев согласен отпустить вас с Андрюшей с занятий.
При выходе мы удостоились неприязненного директорского взгляда, причем он делился между мной и Лазаревым-старшим, поскольку Андреев никак не мог решить, кто именно заглушил его замечательный артефакт, который позволял прослушать приватный разговор, даже если он велся под пологом от прослушивания. Разумеется, если артефакт оказывался внутри этого полога.
— Я забираю их обоих, — проинформировал Лазарев директора. — Славу обещаю сегодня привезти, если у генерала Ефремова не будет на него других планов. А Андрюшу… Сами понимаете…
Директор выверенным жестом подтвердил, что понимает. Соболезнования его были столь же выверенные и фальшивые. Небось прикидывал, как отразится на успеваемости Андрея незапланированный прогул. Или как вариант — на безопасности школы мое отсутствие.
Перед уходом я добежал до своих и потребовал, чтобы они не снимали защитные артефакты. Светлану я тоже об этом попросил, акцентировав на необходимости надеть мой артефакт, а не родительский. Кажется, своими словами я их встревожил, но мне и самому было не по себе. Если Ефремов не ошибается, то смерть весьма странная. Кому надо было убивать Лазареву? Да еще у нее в доме? Куда проще было выманить в менее защищенное место и убивать там. А нет, не проще — я вспомнил, что Постников мне рассказывал о том, что Валерия Лазарева вела в последнее время исключительно затворнический образ жизни и не появлялась даже на обязательных мероприятиях. Расспрашивать Лазарева я не стал. Не потому, что не хотел бесить Андрея, который выглядел на редкость заторможенным, а потому что Ефремов мне все расскажет куда полнее.
До лазаревского дома мы добрались очень быстро, и там нас встретил Ефремов, который сразу потащил меня на место преступление, тихо проворчав:
— Надеюсь, Елисеев, родственные чувства не заставят тебя соврать, если обнаружишь что-то подозрительное?
— Вы подозреваете кого-то из Лазаревых? — уточнил я.
— Я подозреваю, что смерть Лазаревой — не несчастный случай. Но доказательств у нас нет, нас слишком поздно позвали. Специально или нет — вот в чем вопрос. Нам сюда.
Умерла Лазарева не в своей спальне. Если, конечно, со времени моего визита не решила ее сменить. Но судя по оформлению комнаты — не решила, а зашла в спальню сына. Следов аур там было много — видно подчиненные Ефремова изрядно тут потоптались, а вот следов заклинаний почти не было. Я запустил один из типов сканирования, самое медленное, но и самое точное.
— А ведь вы правильно подозреваете, Дмитрий Максимович, — повернулся я к Ефремову. — Только направление неправильное выбрали. В комнате есть следы сработавшего телепорта и следы парализующего заклинания.
— Телепорта? — хмыкнул Ефремов. — Елисеев, ты ври да не завирайся. Какой телепорт может пробить Лазаревскую защиту, чтобы она при этом не вякнула?
— Тот, который наводится по маяку, — ответил я, выдвинул ящик стола и достал из него в точности такое сердечко, которое висело на сысоевском медвежонке. — Только планировали перемещаться совсем не сюда, Дмитрий Максимович.
Глава 15
Ефремов взял в руки сердечко, повертел и недоуменно спросил:
— С чего ты взял, Елисеев, что это маяк? Фигня какая-то девочковая.
— С того, Дмитрий Максимович, что это именно он.
— Он даже не фонит.
— Хорошо заэкранированный, низкоэнергетический.
Понимания в глазах генерала не прибавилось, зато скепсис возрос. Я только тут сообразил, что маяк был сделан по методике моего мира и обнаружился тоже только моим заклинанием. Указывало ли это на то, что к его изготовлению приложил руку сам Накрех? А фиг его знает. Технология не из самых сложных, можно сказать, на поверхности лежит, так что вполне могли додуматься. Но для Ефремова пришлось проявить начинку, чтобы он наконец перестал сомневаться и занялся делом.
— Твою ж мать, — экспрессивно сказал генерал. — Это ж сколько такого незамеченным пронести можно?
— Смотреть нужно. Возможно, ряд датчиков на это среагируют.
— Но не у Лазаревых. А у них должна быть проверка на уровне.