Я сразу сказал, что собираюсь защиту блока укрепить сам и так, чтобы никто посторонний не мог больше в принципе зайти к нам без нашего разрешения. Ефремов сказал, что он только одобрить может такой подход, о чем скажет директору этой совершенно неприлично проштрафившейся школы. Я дипломатично промолчал, что его подчиненные тоже проверяли, а значит, проштрафились ничуть не меньше.
После того как мы сравнили найденные мной и подчиненными Ефремова лишние устройства в нашем блоке, генерал потащил меня по школе, чтобы я на пару с ним проверил остальные помещения. Для посторонних это был мастер-класс ученику, где учеником выступал я. На самом деле в данной ситуации Ефремов мне доверял чуть ли не больше, чем себе. Как он сказал, проверка по волховской методике лишней не будет.
— Знаете, что странно, Дмитрий Максимович, — сказал я после осмотра третьего блока.
— Говори уж, Елисеев, хуже не будет, — подозрительно сказал Ефремов.
— В этом блоке есть полости под камеры или что-то подобное. Но камер нет. А в предыдущем даже дырок не было.
Ефремов сделал стойку, что при его комплекции смотрелось бы комично, не будь ситуация столь серьезной.
— А как в вашем с ними?
— Скорее всего, были, только ровно под камеру, поэтому не так заметно.
— Так… Ну-ка, Елисеев давай конкретнее, где дырки есть, а где нет.
Прошлись мы по всему общежитию, и в большинстве блоков не было заложено ничего подобного. У Ефремова наверняка были свои соображения по этому вопросу, но он лишь хмурился и делал пометки в блокноте, не собираясь со мной делиться выводами. Но я их и без него мог сделать: несмотря на кажущуюся случайность закладывания полостей, делались они наверняка только в свободных блоках, а не в тех, которые были заняты старшеклассниками. На время обучения блок закреплялся за пятеркой и посторонних туда не пускали, а значит, и ремонт в них не делали.
Остановились мы в холле, довольно многочисленном. Ученики, которые пронюхали о школьных проблемах, по своим комнатам сидеть не стали, а весьма активно перемещались, вынюхивая, что же случилось на самом деле.
— Так, Елисеев, ты же можешь определить, сколько людей сейчас в школе? — неожиданно спросил Ефремов. — Хочу сравнить.
Я кивнул, прикрыл глаза и запустил сканирование. Сил оно в этот раз забрало много, поскольку выбранная площадь оказалась слишком большой: я захватил всю территорию школы, включая двор. Сделал проекцию, зафиксировав каждую точку, и только после этого начал считать. Когда сообщил итог Ефремову, тот вздохнул и неохотно сказал:
— Совпадает. И с моим результатом, и со списком. Вот ведь…
Он выругался, но столь тихо, что услышал только я. В чем-то я его понимал: куда проще было бы, окажись в школе на одного человека больше, чем заявлено. Это же готовый подозреваемый — пакуй и увози. А сейчас придется всех опрашивать, и не факт, что что-то выяснится.
Когда я вернулся в наш блок, милостиво отпущенный Ефремовым, ковырять стены уже закончили. Я просканировал еще раз и не нашел больше ничего подозрительного, кроме датчиков на магию. Их я изолировал сразу, чтобы никто не вломился в неподходящий момент, закрыл дверь и приступил к выплетанию защиты. Сейчас мне нужно было успеть только первый контур, остальное закончу вечером, когда посторонних в школе не будет. Поскольку время еще оставалось, я заделал дырки. Полости, разумеется, остались, зато поверхность стены опять выглядела как после ремонта. При кажущейся внешней сложности заклинание было из простейших, но требовало тем больше усилий, чем больше времени прошло от порчи предмета. Целым в прямом смысле этого слова предмет не становился, поскольку все притянувшиеся к друг другу кусочки соединялись тем же заклинание, и вновь разлетятся они аккурат после того, как заклинание развеется. На время нашей учебы этой заплатки хватит, а потом отремонтируют.
Я поставил оповещалку на дверь и вышел.
Ничего еще не закончилось, и хотя ни императора с Ефремовым, ни директора школы не было видно, гвардейцы вовсю шныряли по этажам, что-то замеряя и опрашивая школьников, который были в восторге от незапланированного развлечения и с удовольствием рассказывали все, что знают. Судя по кислым лицам опрашивающих, ничего из этого многословного «все» не имело отношения к происшествию.
Наши стояли особняком, что не было удивительно. Удивительным было другое: что к нашим прибился Тихон Сысоев. И ладно бы к Светлане, я бы это мог понять. Но он охмурял Полину, выглядя при этом как петух, распушивший хвост. Хвост этот был изрядно подпорчен как видом кавалера, так и репутацией, что не мешало Сысоеву чувствовать себя павлином в расцвете павлиньих сил.