Поняв, что генерал от меня не отстанет и заставит тем или иным способом сделать из Невеса приличного члена общества, отчима я набрал и добился его согласия поделиться гардеробом. После чего позвал Невеса переодеваться. В шкафу оказалось вещей Олега достаточно, чтобы было из чего выбрать, и в гостиную целитель спускался, выглядя вполне обеспеченно. Чувствовал он себя в непривычной одежде немного скованно, но обычное высокомерие к нему уже возвращалось: движения перестали быть суетливыми, а взгляд — затравленным.
— Совсем другое дело, — радостно сказал Ефремов и тут же от нас отвлекся, отвечая на телефонный звонок: — Слушаю.… Да они совсем с ума посходили, что ли?… Нет у нас на это лишних людей. Все равно пока соберем, там уже все закончится. Приедем к шапочному разбору, по ним и получим.… По чему, по чему, по шапкам, конечно. А то Мальцевы будут спокойно смотреть, как их добычи лишают.… Завтра с них объяснительную получим.… И оштрафуем, конечно, не без этого. Но завтра.
Он отключил телефон, поднялся с дивана и скомандовал:
— Едем.
— Что-то случилось?
— Да так, ерунда. — Ефремов махнул рукой. — Не стоит внимания обращать.
— Мальцевы на Сысоевых напали, — просветил меня Постников. — Речь чуть ли не об уничтожении клана идет. Так что не совсем ерунда, Дмитрий Максимович. А ваша контора должна поддерживать порядок.
— Она и поддерживает. Сысоевы выступали против императора? Выступали. Получили по заслугам, но это их ничему не научило. Сейчас поперли на Мальцевых. Как по мне, чем меньше в стране идиотов, тем лучше для порядка.
Я вспомнил Тихона и поневоле признал правоту генерала. Единственная, кого мне было жалко из этой семьи — его мать, она показалась мне довольно разумной особой. К сожалению, от нее мало что зависело.
Выехали мы все вместе, потому что Ефремов предположил, что понадобится помощь и остальных целителей. Я с Невесом и генералом находились в машине Императорской гвардии, целитель с интересом крутил головой, разглядывая городскую жизнь, сильно отличающуюся от той, к которой он привык.
Во дворце мы так всей толпой и ввалились в императорский кабинет, где нас дожидалась императрица.
— Я решила, что Ирине незачем знать о консультации, — сказала она. — Ей и без того досталось, она вся на нервах. Можно ли ее усыпить, так чтобы это не отразилось на ребенке?
Смотрела она на Давыдова-старшего, он и ответил:
— Разумеется, Ваше Императорское Величество. Целительский сон не повлияет ни на здоровье будущей матери, ни на здоровье ее ребенка.
— А можно ли ее усыпить на расстоянии? — продолжила допытываться императрица. — Так, чтобы она вообще не знала, что кто-то приходил?
Давыдов посмотрел на Невеса, пришлось мне переводить, а затем отвечать за него.
— Ваше Императорское Величество, Нестор Александрович уверяет, что он может это сделать из соседней комнаты. Но нужно, чтобы кто-то был рядом и ваша невестка не упала, что-нибудь себе повредив.
— Он вообще не говорит по-русски?
— Абсолютно. У них закрытое общество, чужие языки не нужны.
Она все равно смотрела на нас с сомнением, как будто подозревала, что это обман, под предлогом которого я хочу проникнуть в тайны императорской семьи. Потом, видно, вспомнила, что мои целители все равно мне подотчетны, и немного успокоились.
— Нестор Александрович точно сможет исправить генетические повреждения ребенка, если они есть? — решила она все же уточнить.
— Если кто и сможет исправить, то только он, Ваше Императорское Величество. Но как вы понимаете, никто ничего не может гарантировать, пока даже диагноз не поставлен.
Мы договорились, что она со Светланой зайдут к невестке, после чего Невес Ирину усыпит и приступит к обследованию. У личных императорских покоев наша компания немного затормозила, вызвав нездоровое внимание у охраны, но с нами был Ефремов, поэтому вопросов нам не задавали. Хотя, если бы не слова императрицы, что она ждет нас ровно через пять минут, то нас бы наверняка попросили уйти.
Ровно в назначенное время мы переступили порог, а Невес, сориентировавшись по ауре, послал усыпляющий импульс.
— Вы уверены, что усыпили кого надо? — спохватился я.
— Разумеется, — высокомерно ответил он. — Ауру императрицы я запомнил, а еще одна там была ей родственной.
Усыпил он действительно Ирину, как мы убедились, войдя в комнату. Невес важно прошествовал к постели, на которую успели уложить пациентку, и приступил к сканированию. По мере этого действия его лицо становилось все жестче и жестче. Наконец он завершил и сказал: