— Но фотографии фейковые, ты же сам говорил.
Мы перебрасывались фразами, как игроки в пинг-понг шариком на соревнованиях, только в отличие от соревнования победителя тут не будет, одни проигравшие.
— Думаешь, это кого-то остановит от полной проверки клана, если есть такая возможность? — удивился Постников. — Это возможность крупных штрафов, потому что у любого клана есть то, за что можно выписать штраф.
— А у нас и не только штраф.
Я вздохнул и рассказал Постникову про книги. Теоретически у нас больше ничего не осталось от Вишневских такого, за что мы могли бы влететь на неприятности, но это только теоретически. Часть помещений я пока не проверял. А если брать Вишневый Сад, так там мы не осматривали каждый дом на предмет чего-нибудь нарушающего закон, а ведь за любую найденную там вещь отвечать теперь придется мне.
— Что посоветуешь? — завершил я рассказ вопросом.
— Превентивно съездить в Императорскую гвардию и написать заявление о том, что тебя пытаются подставить. А я о том, что Кочергин вымогал у нас деньги в обмен на то, что больше подобного публиковать не будет. Запись я сделал, не отвертится.
— А с книгами?
— Смотреть надо. Я за то, чтобы их изучить, — предсказуемо ответил он. — Но ограниченным количеством людей. Очень ограниченным.
— Ты и я?
Он кивнул и добавил:
— А потом решим, что с ними делать. Но сейчас к Ефремову.
Я вытащил телефон для связи с Императорской гвардией.
— Дмитрий Максимович, здравствуйте. Когда к вам можно приехать, чтобы написать заявление?
— Какое заявление, Елисеев? — устало бросил он. — Ты думаешь нам заняться совсем нечем, только твои заявления регистрировать и на них отвечать?
— Как какое? Мой клан пытаются дискредитировать фейковыми фотографиями с химерами.
— А мы тут каким боком? Это в полицию, пусть разбираются.
— А нам Кочергин угрожает продолжить размещать новости про химер, пока мы не вернем в полном объеме все деньги, которые он нам заплатил.
— Даже так? — недовольно засопел Ефремов, сообразивший, что покушаются в том числе и на их кусок пирога. — Уговорил, Елисеев, пиши свое заявление, приму. Но приезжай прямо сейчас. Пропуск выпишу.
— На меня и на Постникова, — предупредил я. — От него тоже заявление. И доказательство угроз.
— Хорошо.
Ефремов отключился, а я повернулся к Постникову:
— Поехали? Можно на обратном пути заехать к Давыдову в больницу, он предлагал своих врачей проверить на магию.
— Значит, заедем. Целители нам нужны, — согласился Постников.
Интерлюдия 21
Волхв Варсонофий от срочного вызова к Верховному не ждал ничего хорошего, потому что на его памяти еще ни разу никого срочно не вызывали, чтобы наградить или сказать, какой он хороший. А вот наоборот — сплошь и рядом.
— Явился! — гаркнул Верховный волхв, стоило Варсонофию появиться на пороге. — Смотрю не очень-то ты торопился, хотя я сразу предупреждал, что дело срочное, отлагательств не терпит.
— Что-то случилось? — скромно спросил Варсонофий.
— Случилось — это не то слово. Ты с Елисеевым не контактируешь?
Верховный волхв столь подозрительно уставился на младшего товарища, что у того задергалось веко, а все потому, что он понятия не имел, каким должен быть правильный ответ на этот вопрос: обвинят в небрежении или чрезмерном рвении — результат один, все равно отругают. Поэтому он решил сказать правду:
— Не контактирую. Вы же запретили.
— И правильно запретил. Ты сейчас воочию убедишься в моей прозорливости. Смотри.
Он широким жестом бросил перед Варсонофием фотографии, которые разлетелись по всему столу. На фотографиях были запечатлены трупы химер с разных ракурсов.
— Убедился? — гордо сказал Верховный.
Варсонофий подумал, не переложил ли главный волхв в зелье провидения галлюциногенных грибов. В небольшом количестве они хорошо расширяли сознание, но стоило немного превысить дозировку, как сознание расширялось столь сильно, что его не всегда можно было вернуть в норму, а принявший неправильное зелье начинал видеть то, чего не видел никто другой. Вслух, разумеется, Варсонофий ничего такого не предположил, лишь осторожно поинтересовался:
— В чем я должен убедиться?
— В том, что Елисееву и его учителю нельзя доверять.
Варсонофий поднял фотографии, чтобы рассмотреть поближе, потом еще одну и еще. Потом вопросительно посмотрел на начальство, но то стояло, выпятив грудь в ожидании восторгов от младшего волхва и не торопилось пояснять свои смутные фразы.