— У меня еще не все, — тем временем продолжил Постников. — Что касается Глазьевых, я не уверен, что они действительно не хотят эту информацию. Они тоже проводили эксперименты с химерами. Но пытались в частичную химеризацию с сохранением мозгов. Опыты проводили с приговоренными к смертной казни, и, насколько мне известно, ни одного удачного результата не было. Ни одного подопытного не сохранилось. Сейчас либо не проводят, либо шифруются лучше.
— Вот это поворот… — удивился я.
— Теперь еще один вопрос, уже не касающийся этой сделки.
— Подожди, позвоню Ефремову, проинформирую, — решился я. — А то поздно уже.
И чтобы не откладывать в дальний ящик, сразу достал ту трубку, что была для связи с императорской гвардией. Видно, полковник ее постоянно держал при себе, потому что ответил сразу.
— Елисеев, только не говори, что у тебя очередной труп, — прорычал он в трубку.
— Не скажу, — согласился я. — И даже не знаю, насколько это срочно, решать вам. Но не проинформировать вас не могу. Вы мне потом непременно скажете, что я что-то там нарушил.
— Ладно уж, Елисеев, не тяни резину, говори, — проворчал он уже не столь раздраженно.
— Начнем с того, что у вас там кто-то продает информацию о моем клане Глазьевым.
— С чего ты взял? — удивился он.
— У меня сегодня была занимательная беседа с шурином Глазьева неким Кочергиным. Он себя старательно выдавал за другого человека, аж под двумя личинами сидел и артефактом изменения голоса, но мы его все равно вычислили и опознали. Так вот, он владел информацией, которую ему неоткуда было получить, кроме как от вас.
— Возможно, — неохотно ответил Ефремов. — Но трудно доказуемо. С таким же успехом он мог получить информацию от твоих домочадцев.
— Тогда она была бы немного другой, — возразил я. — Кроме того, представитель семьи Глазьевых, под маской анонимности, разумеется, предложил мне сто миллионов и волховскую методику роста магии за документы Вишневских о создании химер.
— А такая методика вообще есть? — удивился Ефремов. — Погоди-ка? За ЧТО они тебе ее предложили?
— За записки Вишневских о химерах. Сказал, что точно знает, что они не у вас, — ехидно ответил я.
— Твою ж мать! Глазьевы вообще берега попутали?
— Похоже. А они могут перевести деньги так, чтобы на них не вышли?
— Могут. С какой-нибудь подставной зарубежной фирмы, — даже не задумался Ефремов. — Кланы такое не единожды проворачивали, чтобы на покупателя информации было почти невозможно выйти.
— Как вы думаете, Дмитрий Максимович, зачем им эта информация? — вкрадчиво спросил я, собираясь обрадовать полковника тем, что Глазьевы подобным занимались раньше.
— Они опыты проводили по улучшению боевых качеств для не-магов, — ответил Ефремов. — И вроде даже использовали технику частичной химеризации. Но после гибели Вишневских испугались и все свернули.
— Значит, собираются развернуть.
— Или тебя подставить, что более вероятно. Но исключить, что инфу скопируют перед этим, я тоже не могу. Вот ведь.
Ефремов витиевато выругался, припомнив всех родственников Глазьева и заподозрив его в противоестественной связи с ними, причем не только по очереди, но и одновременно. Узнал я много нового и интересного. Нельзя сказать, что учитель из него оказался плохой, но своеобразный и не магии.
— На когда у вас назначена передача данных? — спросил он.
— С чего вы взяли, что назначена? — удивился я.
— Только не говори, что ты гордо отказался, не дав мне возможности прихватить своих врагов на горяченьком.
— Вообще-то, да, отказался. — На другом конце трубки раздалось змеиное шипение, но я тянуть не стал, выдал вторую часть сразу: — Но Кочергин на прощание сказал, что перезвонит через месяц.
— Ты меня когда-нибудь до инфаркта доведешь, — прошипел Ефремов. — Не мог с ним на пораньше договориться? Жди теперь целый месяц.
— Зато за месяц вы успеете подготовиться к аресту и узнать, кто сливает Глазьевым обо мне инфу, — намекнул я.
— А ты найдешь записки Вишневских.
— Вот это вряд ли. Подозреваю, что они ушли вместе с Морусом. Но написать обманку можно, — предложил я. — Можно такими красивыми закорючками, как на схеме, что вы уволокли.
— Ты их расшифровал? — сразу насторожился Ефремов.
— Увы, нет. Но написать что-то рандомное, присовокупив красивые схемы, очень даже можно. Разглядывать Кочергину это долго не придется. А если он поймет, что это обманка, у вас будет возможность получить расшифровку. Как я понял, она тоже у вас застопорилась?