— Все готовы?
Ефремов неторопливо приблизился, я сделал разрез в куполе, в уверенности, что полковник внимательнейшим образом следит за моими руками, чтобы понять, что я делаю. Но тут не за руками смотреть надо, а за потоками маны, которые он не видит без специальных приспособлений.
Мы зашли внутрь, и я закрыл разрез, на что полковник отреагировал сдавленным кашлем и вопросом:
— А мы точно выйдем?
— Точно-точно, — заверил его Серый. — Мы уже столько раз входили и выходили, и ни разу не возникало проблем.
— Для начала, Дмитрий Максимович, я предлагаю вам обойти ограду и убедиться, что между ней и куполом не осталось не только химер, но и их останков.
Ефремов посмотрел по сторонам, скривился и сказал:
— Ну уж нет, поверю вам на слово. Не такая это интересная экскурсия, чтобы тратить на нее время. Но вы сказали — с этой стороны. Что, с другой остались?
— Один, разумный, не до конца превратившийся, — ответил я. — Так что вы не пугайтесь, если что. Он не опасен.
— Если что, я способен себя защитить, — сухо сказал полковник, явно обидевшись.
— Я в этом не сомневаюсь. Я боюсь за Сереженьку.
— Сереженьку?
Он недоумевающе повернулся к Серому. Пришлось пояснить:
— За химеру. Он выглядит страшно, можете убить его прежде, чем поймете, что он безобиден.
Ефремов глухо хохотнул.
— Не беспокойтесь за Сереженьку. Я пришел сюда не убивать.
А контролировать, закончил я за него, потому что полковник явно рвался проверить, какие тайны я уже выудил из особняка. Что ж, я даже последнюю мелкую медузу готов прибить при свидетелях, лишь бы тайны особняка Вишневских не просочились наружу.
Глава 30
При виде Сереженьки Ефремов проявил армейскую выдержку. Даже не вздрогнул, выразительно потряс рукой, показывая, что ничего не заготовил, и участливо спросил:
— Эка тебя изуродовало-то, дружок. Тяжко, небось в таком виде ходить?
Химера потряс головой и выразительно вздохнул.
— Вот поэтому, Дмитрий Максимович, я здесь все и выжигаю, — напомнил я. — Вишневские были опасными преступниками. Никогда не знаешь откуда какая дрянь вылезет.
— Это да, — согласился Ефремов. — И спорить не буду.
Оглядывался он вроде бы с праздным интересом, но цепкий взгляд обшаривал все доступные уголки. Не приходилось надеяться, что он останется здесь с Иваном, Серым и с прислугой Вишневских, но я все-таки сделал попытку.
— Дмитрий Максимович, вы пострадавших опрашивать будете?
— Да что там опрашивать. Ваш юрист их наверняка уж опросил от и до, — благодушно улыбаясь, ответил Ефремов. — Вот копию опросов я у вас попрошу, да. А пока ты обещал экскурсию по особняку.
— По всему особняку не выйдет. Только второй этаж с жилыми комнатами — ответил я. — Да и то там не все в порядке. Но пойдёмте, Дмитрий Максимович, чего время тянуть?
Пусть Императорская гвардия и пообещала присмотреть за моими, но я бы предпочел делать это лично. Я не знаю сил ни Императорской гвардии, ни Глазьевых. Не хотелось бы определять экспериментально и мстить постфактум.
— А и правда, чего тянуть? — согласился полковник. — Ярослав, ты же не будешь возражать, если я немного поснимаю внутри?
— Не буду, — скрепя сердце согласился я.
А ведь я только что придумал как можно спасти последнюю медузу: создать иллюзию ее нападения и последующего уничтожения. Без телефонной съемки можно было бы обойтись простой иллюзией, теперь потребуется сложная и плотная, потому что я уверен: в Императорской гвардии это видео будут под лупой изучать. Или вообще не рисковать?
— Вы знали Вишневских? — спросил я, когда мы уже подходили к защитной пленке на лестнице.
— Лично? Знал, разумеется. Серьезные игроки были. Многие вздохнули с облегчением, когда их не стало.
— Это касается и главы клана, и его супруги?
— А с чего ты вдруг о ней? — неожиданно напрягся полковник.
— Ее же комнату будем вскрывать, — удивился я. — Вот и думаю, какие могут ждать подлянки. Второе лицо клана, как-никак.
— Да ни боже мой, — фыркнул полковник. — Скажешь тоже, второе лицо клана. Да она была задвинута так глубоко, как только можно было. Вишневский не приветствовал ее контакты с кем бы то ни было. Она даже в благотворительных фондах не состояла, не говоря уж о посещении выставок или театров. Считай, она из дома и не выходила почти.
— И даже это ее не уберегло, — философски заключил я. — Участвуй в делах клана, не участвуй — конец один.