Он оглядел аудиторию. Все были серьёзны. Кроме меня.
— Зря улыбаешься, Май. Подумай, почему ты не смогла подолгу задержаться у остальных столиков? Да потому, что ты не стараешься принять их общество. Ты — вне всякого общества, как и здесь присутствующие. Большинство людей с радостью принимают те законы, которые им навяжут. Я рад принадлежать к меньшинству. Выпьем за меньшинство!
Выпили за меньшинство. Реа-Тарин явно скучала. Саванти, гордый принадлежностью к избранным, критически осматривал яблоко, которым только что хотел закусить.
— Тахе, — осмелилась, наконец, студентка.
— Можно просто Май.
— Нет, я… — Саванти смотрел на неё иронически. — С-с-спасибо. Май. Скажите… эти исцеления… сегодня утром…
Я пожала плечами.
— Да, кстати, — Хлыст приподнял едва различимые брови. — Тебя просили появиться у нас, в лаборатории. Ну эти… гомеопаты, массажисты…
— Прочие шарлатаны, — закончила я. — Давай-давай. Рыбак рыбака…
Саванти скривился.
— Я признаю только факты, — заявил он, оглядывая присутствующих. Налито было не у всех, один из студентов принялся исправлять упущение.
— Два случая на рынке, — продолжал Хлыст. — Тот, который с раком лёгких — излечен. Факт. Насчёт посла… гм… до меня дошли только слухи. Тоже излечена. Разом от всех мелких болячек. Ещё один факт. Такое бывало и раньше, само по себе чудом не является. Вопрос — как это случилось?
— Могу рассказать, — предложила я.
— Я и сам знаю. Неконтактная стимуляция «петли» среднего пояса. Трудно представить, как это могло получиться у дилетанта… извини, Май… но вполне возможно.
— Девочка у аптеки? — напомнила студентка.
— Да, тут не вполне понятно, — кивнул Саванти. — Однако девочка не проходила диагностики. Мы даже не знаем, была ли она на самом деле слепа.
— Продолжай, — предложила я.
— Факты на этом кончаются, — заключил Саванти.
— Да ну?
Мы долго смотрели друг другу в глаза.
— Факты кончаются, — кашлянул Саванти. — Мой проклятый ларингит…
— Ринит и гастрит, — закончила я. — Интересно, почему все терапевты, до единого, простужены?
Саванти посмотрел на меня уничтожающе.
— Всё из-за вас, прекрасные вы мои. Вам-то просто… а нам, несчастным и слабым представителям другого пола… Да-да, не смейся. Самое простое — температурная блокада дыхательных путей. По простому — заморозка. Быстро и эффективно.
— Ты просто не хочешь лечиться, — заметила Реа. — Сам же говорил — у насморка есть преимущества.
— Смысл лечиться? — воинственно осведомился Хлыст. — Это уже не лечится. Пройдёшься по сквозняку — и всё возвращается.
— Интересно, — я подняла бокал, все присоединились. — За мучеников-терапевтов! Как же ты терпишь? Тайком сменил пол?
Саванти вновь поднялся.
— Это тема моей диссертации, — объявил он. — Блокада Маэр-Тиро эс Гатто — звучит? Эффективно и просто. Ясная голова в любом состоянии, в любом обществе. Не всё же мне возиться с укушенными и заглаженными.
Реа оживилась.
— Что значит — блокада? Ты треплешься о ней уже три года. Всякий раз у тебя «немного не работает». Что — заработало?
Саванти приосанился.
— Да. Никакой чувствительности. Полный иммунитет ко всем модификаторам, обоего пола. Чистый и холодный рассудок…
— …и словесный понос в придачу? — предположила я. Реа захохотала; студенты, один за другим, присоединились.
— Ничего-ничего. — Хлыст снисходительно оглядел нас и шмыгнул. — После клинических испытаний увидим, кто посмеётся последним.
Реа неожиданно оказалась у него за спиной.
Неторопливо сняла перчатки. Студенты отпрянули — явно не ожидали такого от преподавателей.
— Сейчас тебе будут клинические испытания, — пообещала она. — Загадай желание, пока не поздно…
Её руки медленно опустились на голову Саванти. Хлыст перестал улыбаться, замер неподвижно. Реа сдвинула пальцы, продвигая их за уши Хлыста… Ну и выдержка у студентов!
Все затаили дыхание.
Хлыст так и сохранял каменное спокойствие.
— Надо же, — Реа провела ладонями по его шее. — Ну, ничего… не может не быть слабых мест… Сейчас отыщем, сейчас…
Хлыст оставался неподвижным и спокойным. Как древняя гора. Как безбрежный океан в ясную погоду.
— Ф-ф-фу, — Реа выпрямилась. — Вот доска! Неужели действительно получилось?
Хлыст хихикнул. Все вздрогнули.
— Я полагаю, мы пока остановимся? — поинтересовался он. Я заметила, что опьяневшим он уже не кажется. Интересно… доска доской, но… — До следующего пояса доходить не будем?
И тут это вновь случилось. Я… посмотрела на Хлыста… что-то увидела… трудно описать это словами.
Хлыст задержал дыхание.
Повернул голову в мою сторону.
— Что такое, Май? Хочешь вылечить это? — он улыбнулся так издевательски, что продолжавшие молчать студенты невольно отодвинулись от стола. Реа нервно массировала кисти, переводя взгляд с Хлыста на меня и обратно.
Я продолжала глядеть. Только глядеть. Вокруг Хлыста колебалось видимое только мне облачко… да, горело красным его горло, то место, где все прочие видели его знаменитый нос… Красное сияние слабело… слабело…
Саванти вскочил. Так стремительно, что едва не упал. Запрокинул голову, рукой начал шарить в кармане халата.
— Броклядье, — выговорил он, отыскав, наконец, платок. — Дедорабодка… М-м-м…
Отнял платок от носа. Тот был в крови.
— Ужас, — сообщил Хлыст, слегка покачиваясь. — Что ты сделала, Май? Голова звенит, как колокол.
Глаза Реа загорелись.
Она стала подкрадываться к Хлысту. Тот поймал её за локоть, вынудил сесть. Она пыталась вырваться — больше для виду; если бы захотела — вырвалась.
— Что за… — Саванти продолжал прижимать платок к носу. — У меня обход через минуту, слышишь?
Реа не унималась, смеясь. Встретилась со мной взглядом. Поймав её взгляд, я подмигнула.
— Да оттащите же кто-нибудь эту кошку! — Хлыст обвёл студентов страдальческим взглядом. — Кто загладит её хотя бы на полчаса, тому две дополнительных недели отпуска. Я скоро буду.
Все оживились. Реа — тоже. Усмехаясь, она отпустила Саванти и… неторопливо, лениво натянула одну перчатку за другой.
— Меня? На полчаса? Есть желающие?
Если предлагают…
Оживились все, кроме меня. Нет у меня настроения «ушки чесать». Тем более, Реа-Тарин — мастер спорта по двум видам единоборств. Не зря же она надела перчатки. Дескать, вот вам фора, да ещё какая…
— Ну, котики, кошечки? — Тигрица обвела всех взглядом. — Кто первый?
— Так, — я поднялась. — Я покину вас. Ненадолго.
Реа-Тарин засмеялась.
— Смущаешься, Май? Брось, это же игра…
— Я быстро, — пообещала я. Дойду до апартаментов, выпью минералки. Не пошло мне это вино. Нет привычки, точно.
Позади меня послышался взрыв смеха.
Одним желающим меньше. Одно утешение — спит сейчас и видит прекрасный, хоть и короткий, сон.
9. Очень скорая помощь
Решила подняться по лестнице, не на лифте. Чтобы побыстрее выветрились винные пары.
Что-то смущает меня. Майстен передал — звонили в Университет, спрашивали меня. Кто? Я помнила, но забыла. Нехорошо. Сняла телефон, глянула — нет пропущенных звонков. И на том спасибо.
Пунктир уже не казался пугающим. Ковровые дорожки — хорошая имитация меха, не очень глубокие, надёжно гасят звук шагов. Всюду тихо, горят огоньки сигнальных устройств, изредка попадаются терминалы связи. Все пустые, все выключены.
Раньше я не любила ходить по тёмным коридорам. С сегодняшнего утра — полюбила. Великое Море, сколько событий успело произойти! Я попыталась вспомнить все, начиная с похода в аптеку.
Что я должна была купить в аптеке? И зачем? Не помню. Неприятно.