– Иньярра! – вышел из себя не выдержавший моих шуточек маг. – Что с того, что барон ужрался, как гвырт свиртский?![11]
– Прекрати на меня орать, – назидательно проговорила я.
– Извини.
– Не извиню. Так и будешь не извиненный всю жизнь ходить, – усмехнулась я и принялась объяснять: – Повар иногда для запаха добавляет в чай листки смородины. Которая, как ты уже, наверное, догадался, оказалась одним из мутировавших и ныне ядовитых растений.
– Так получается, что специально барона никто не травил? – прищурился Вальг.
– Слава Хранящим! Начались проблески здравого смысла! – не смогла удержаться я.
Взгляд мага не сулил мне ничего хорошего, но расправу над языкастой ведьмой он отложил на потом. Сейчас были и более насущные вопросы.
– Стоп! А что теперь делать местным жителям? Вообще не ходить в Лес?
– Я тоже так думала, но оказалось, что у проблемы есть гораздо более простое решение: Таруф может определить, является растение ядовитым или нет. От нас требуется только распространить по городу весть, что теперь многие растения в Лесу опасны для здоровья и, прежде чем употреблять их в пищу, нужно сходить к знахарю – узнать, не обернется ли ягодка летальным исходом… Не забесплатно, разумеется, – добавила я, обращаясь к знахарю.
Таруф, вполне довольный положением дел, ушел, а Вальг еще долго сидел молча, переваривая ворох свалившейся на него информации.
– То есть получается, что мы можем ехать обратно и предоставлять Гильдии полный отчет о том, что случилось с бароном?
– Да. По вопросу мутаций можешь сослаться на меня – поверят сразу.
– Почему?
– Имена и достоинства тех, кого зверски хотелось заманить в Гильдию, но не удалось, там помнят лучше имен благополучно вступивших.
– Теперь по крайней мере понятно, почему тебя связали с этим делом, – вдруг несколько смущенно кашлянув, сказал Вальг. – Один я бы до такого не докопался.
Здесь признали достоинства некой непрофессиональной ведьмы? Хранящие, куда катится мир!
ГЛАВА 9
Провожали нас дружно и с неподдельной радостью: Таруф, благодаря мне сразу заполучивший уйму клиентов; Муна, оставшаяся по моей же милости без платья и туфель; и – барон, на радостях всучивший мне три коллекционные бутылки десятилетнего кагора (две я потихоньку сплавила Муне, а третью все-таки прикарманила).
– Ну что, готова? – Это Вальгу надоело ждать, пока мы с Муной нацелуемся на прощание, и он решил ускорить процесс. Под двумя мрачными, обещающими мало чего хорошего взглядами раскаялся в иноверии и поправился: – В смысле, может, я пойду лодку зачарую, а ты попозже подойдешь?
– Хорошая идея, – с облегчением согласилась я и, оторвавшись наконец от Муны, отправилась выполнять одно крайне неприятное, но не терпящее отлагательств дело.
Стражника я нашла на посту разглядывающим уныло собственные заляпанные грязью сапоги. Вымазался знатно – уж не знаю, где так умудрился, – но грязь прилипла комками не только к подошве, но и к голенищу сапога.
– Привет.
Пару минут он отказывался признавать в девчонке в белом платьишке и туфлях на босу ногу ведьму, сразившую его одним своим видом три дня назад. Потом узнал и расплылся в счастливой улыбке:
– Госпожа ведьма! Вам помочь?
Ненавижу себя в такие моменты… Но – надо.
– Как тебя зовут?
– Ферам.
– Молчи и слушай, Ферам.
Ну и что же ты хочешь ему сказать, Сказительница?
Набрав воздуха в легкие, словно бросаясь в ледяную воду, на одном дыхании:
Я ушла не дожидаясь, пока остекленевший взгляд вновь сфокусируется на мне.
Еще только рецидива не хватало.
Смеркалось. По реке лениво клубился туман, свиваясь в чудные запутанные кольца и фигуры. Мы стояли, мерзли на вечернем ветру, неловко улыбались и не знали, что сказать друг другу.
– Ты ничего не забыла?
Я невольно улыбнулась:
– Да нет, мне и забывать-то нечего. Единственное, что своего было, – платье да туфли. И те…
Он тихонько засмеялся.
Мы еще постояли, ежась и не глядя друг на друга.
– Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь – найди меня через Гильдию.
– Хорошо. Ты тоже… Хотя меня кворр найдешь…
– Ну тогда – спасибо за прелестную компанию. До встречи?
– До встречи…
Какие чувства обуревают людей при виде собственного дома после долгого отсутствия? Радость, ликование, восторг, слезы – и дальше по списку.
А ведьм? Кого как, но лично я ничего, кроме ругани, из себя исторгнуть не смогла, хотя очень старалась.
А вы хоть раз видели, как со стороны выглядит ваш родной дом, заткнутый дверью на манер пробки в бочке пива?! Я налюбовалась и наругалась вдоволь и, приняв судьбоносное решение утром идти убивать всех Миколок и иже с ними, постановила прекратить терзать себя мыслями на тему: «А вот если бы он сейчас не уплыл…» – и устроить-таки себе тихий спокойный вечер с плюшками, зельем и потрепанным фолиантом.
С отвращением затопила с третьего раза печку, сварила чернас, воровато оглядевшись, достала из неприкосновенного запаса очередную порцию плюшек, в который раз воздав хвалу Таирне, подарившей на юбилей сумку, которая сохраняет продукты свежими неограниченное количество времени.
Села, блаженно впитывая в себя аромат гнезда, и раскрыла «Историю Лиллены», окончательно вытеснившую из мыслей нагло поселившегося там мага пятого уровня…
Но благостное настроение было быстро испорчено осторожным стуком в дверь.
А йыра с два! В этот раз точно не буду открывать! Надоело.
Тук-тук.
– Идите на кворр! – с чувством посоветовала я.
В первый раз за все время нашего знакомства он услышал меня сразу и сделал соответствующие выводы, вышибив дверь на тот самый кворр.
– Привет!
– Вальг?!
– Ты кагор забыла.
Пока я молча сидела и пыталась взять себя в руки, оплетенная бутыль с кагором была торжественно водружена на стол, и опять встал вопрос ребром: что говорить и что делать.
– Ну… До встречи?
– Вальг, стой, – решилась я. – Оставайся. До утра.
Он медленно подошел, положил руки мне на плечи, заглянул в глаза.
– Иньярра, утром я уйду.
– Я знаю.
– И все равно…
– Именно.
– Ты уверена?
– Вальг, плохо, когда праздник закончился, но еще хуже, когда его не было вообще. Мне кажется, или это говорил ты?
Больше вопросов не было…
Были только руки. Вытащившие из прически гребень и легко пробежавшиеся по рассыпающейся волне тяжелых черных волос.
– Ведьма…
Я же говорила: тихих спокойных вечеров в моей жизни нет и быть не может. Наверное, лет через десять я смирюсь и прекращу предпринимать неизбежно бесплодные попытки их устроить…
Ступень вторая
ДОЖДЬ В ПУСТЫНЕ
ГЛАВА 1
На улице было жарко.
Сказать так – это все равно что скромненько промолчать, потому что из-за одуряющего пекла, стоящего над дорогой, я уже была готова, невзирая на панический страх, перепрыгнуть прямо в место своего назначения.
Но виднеющиеся в полумиле городские ворота все-таки убедили меня, что лучше еще с часок помучиться, заживо испаряясь, чем рисковать. Еще занесет куда-нибудь не туда. Странно, вроде бы осечек с этим заклинанием у меня не было никогда, но необъяснимый страх проявлялся каждый раз, стоило только подумать о такой возможности – перепорхнуть, вместо того чтобы часами месить дорожную пыль.