– Где ты его видела? – между тем продолжала выспрашивать я.
– На третьем этаже, рядом с трапезной.
– Как он выглядел?
Матушка смутилась: видимо, труда себе рассмотреть оборотня она не дала, улепетывая со всех ног в свою келью и по ходу костеря недоглядевших за монастырским благополучием Хранящих.
– Ну… Волк и волк. Серый. Мохнатый. А глаза разумные, человеческие.
– А как он себя вел?
– В смысле? – нахмурилась Даонна.
– Ну рычал, кидался, пытался преследовать?
Матушка медленно покачала головой:
– Нет. Просто стоял и смотрел.
Я тихонько хихикнула:
– Значит, это не послушница. Ты их всех уже настолько достала, что любая с восторгом воспользовалась бы столь великолепной возможностью свести счеты.
– Иньярра, да прекрати ты нести чушь! – завопила не на шутку испуганная Даонна. – Я тебя как человека попросила, а ты!
– Тихо, тихо! – пошла я на попятный. – Я же не отказываюсь, правда? Просто строю догадки о том, кто бы это мог быть.
Монахиня только вздохнула.
– Ладно, Даонна, разберусь я с твоим оборотнем. Если нападать не станет – не убью, а просто сообщу тебе, кто это. А там уж решай сама, что делать с ней… или – с ним.
Даонна потерянно кивнула головой. Я поднялась и, в который раз запутавшись в подоле рясы, тут же шлепнулась обратно.
– Гвыздбр фрахк лажгрыматзз! – раздраженно возопила я, но тут же испуганно прикусила себе язык. В келье настоятельницы такие шутки дорого обходились.
Но Даонна, казалось, даже не заметила моего комментария: она отрешенно смотрела в окно, переплетя руки на груди. Видно, предположение по поводу послушницы здорово ее напугало.
Уже на самом выходе я обернулась и, лукаво прищурившись, невинно обронила:
– Но вообще-то мне будет сложновато заниматься отловом оборотня, сидя в комнате для замаливания грехов!
Даонна, явно ожидавшая этой фразы, только вздохнула:
– Ну хоть пару часов для приличия отсиди! А потом сделаем вид, что ты сбежала, а я не заметила.
Удовлетворенно усмехнувшись, я закрыла за собой дверь. Определенные плюсы у процесса выслеживания оборотня уже намечались…
Семьсот сорок пять… Семьсот сорок шесть… Семьсот… сколько? А может – уже все восемьсот?! «Запросто!» – мрачно решила я, с отвращением останавливаясь и облокачиваясь на осевой столб, чтобы перевести дыхание. Говорят, нет ничего хуже, чем подниматься по винтовой лестнице: дескать, и голова кружится, и ноги устают, и клаустрофобия разыгрывается. Интересно, те, кто это говорит, пробовали когда-нибудь по этой самой лестнице спускаться?
Нет, ногам-то весело, они упрямо стремятся пуститься наперегонки, а вот равновесие постоянно куда-то девается, грозя запустить меня пересчитать скользкие ступеньки ребрами. Шпильки то и дело цепляются за пройденную ступеньку и за подол дурацкой рясы, а то и вообще подворачиваются, с твердым намерением сломаться в самый неподходящий момент.
В общем, комнаты для замаливания грехов я ждала как манны небесной – лишь бы поскорее кончилась эта злосчастная лестница!
Дождалась. Вот только радости особой не почувствовала.
Каземат размером в пять шагов по длине и ширине. Каменный пол. Ледяные стенки. Стакан с водой, прикрытый ломтем черствого хлеба. И икона Хранящих, издевательски ухмыляющихся с полотна.
«А ты рассчитывала на царские хоромы?!» – издевательски высунулся разум.
Нет! Но могли же они хотя бы коврик соломенный постелить! Так ведь и воспаление легких заработать недолго!
«Монашкам полагается заранее привыкать к здоровому закаленному образу жизни. Здесь ведь зимой не топят!»
Совсем? – поразилась я.
«Совсем! Так что сиди и радуйся, что в Сыреме нынче лето!»
Радуюсь, – убито заверила я разум, безуспешно пытаясь умоститься как-нибудь поудобней, подоткнув рясу под зад.
Вот теперь-то я поняла великую целесообразность странного покроя! Излишнюю длину подола удалось сложить в несколько раз и умалить зверский холод, струящийся по полу. А из длиннющих рукавов вышла отменная муфта. Не хватало только капюшона, отороченного мехом, которому полагается медленно обледеневать.
Протянув руку, я взяла стакан с водой и жадно выпила залпом – вином от нас троих разило совсем не по невинной причине нескольких капель, пролившихся на подол рясы!
– Жить будем! – радостно заверила я бесстыдно ухмыляющихся с иконы Хранящих. Вот это полотнище, скорее всего, как раз с них самих рисовали.
Через час я уже вспомнила всю Храмовую программу разминки, накачки и растяжки, но все равно зуб на зуб не попадал. Попрыгала, поприседала, побегать не удалось ввиду маленького пространства, но я честно пыталась на месте. Без толку!
«По-моему, мозги у тебя вконец обледенели!»
Ага, настал ледниковый период, и ты наконец-то оставишь меня в покое!
«У тебя куртка где?» – не поддаваясь на провокации, спросил замерзший разум.
В сумке.
«А сумка где?» – продолжал дотошный голосок.
В келье.
«А материализовать ее слабо?!»
Меня словно обухом по голове ударили.
– Вот дура! – с восторгом завопила я, выуживая из воздуха сумку.
«Я с этого и начал!» – резонно напомнил разум и тут же трусливо ретировался.
В куртке стало тепло-о-о-о-ооо… Просто чудо!
Игриво клацнув зубами в сторону иконы, я вытащила из сумки наконец-то заряженный кристалл и мысленно настроилась на Таю.
Пора узнать, что там без меня в мире творится.
– Тай, привет…
– Ты где шатаешься?! Ты почему кристалл не заряжаешь?! Тебя где носило?!! Я тебя уже неделю ни одним поисковиком вычислить не могу, думала, случилось что!!! – тут же заорало в ответ.
Оторопев от такого приветствия, я уже хотела было скромненько выключить кристалл, но поняла, что я не ошиблась настройкой и меня не приняли за кого-то другого – просто Тая действительно кричит! До этого момента я даже представить себе не могла!
– Тай, не кричи.
– Что значит – не кричи?! Ты шатаешься невесть где, в мире творится невесть что, а я должна спокойненько сидеть и всем улыбаться? – уже более спокойно ответила подруга.
– А что творится в мире? – сразу же насторожилась я.
Тая на том конце горестно вздохнула, явно жалея, что так рано позволила себя успокоить, и, хотя и горя желанием еще чуть-чуть поругаться, все-таки заводить ор по второму кругу не стала:
– Ты сидишь?
– Угу, – угрюмо подтвердила я, оглядывая холоднющий пол, леденящий зад даже через рясу.
– Тогда слушай: появились как минимум три новые Ветки, восточная нежить оккупировала западные края, окейнинские кактусы засыхают без воды на третий день.
Я только вздохнула, ожидая чего-то подобного. Хотя едва ли в таких масштабах.
– А Храмы под землю не ушли? – тоскливо провыла я, вспомнив Инка.
– Прекрати шутить такими вещами! – взвилась Таирна.
– Ладно, Тай. Могу еще добавить тебе в копилку «невероятно, но факт». Веток появилось не три, а четыре – на одной из них я как раз и застряла, в Окейне был дождь, в Мисвале мутировал Лес, в Варильфийте обнаружилась полуденница и домовенок, а священный эльфийский цветок зацвел когда ни попадя…
– Йыр побери… – присвистнули на том конце.
– Вот-вот, – мрачно подтвердила я. – Что делать-то будем?
Тая легонько вздохнула:
– Ну вообще-то мы с Ильянтой хотели собраться всей шайкой-лейкой и отправиться в какой-нибудь Храм – обсудить это дело с магистрами.
«Всей шайкой-лейкой» – это значит, втроем: Таирна, Ильянта и я. Ведьмовское трио. Страх и ужасть! Разбегайтесь с дороги, закрывайтесь на все запоры, готовьте хворост для костров! И я не шучу…
– В какой-то – это в какой? – подозрительно спросила я.
– Ну-у… Вообще-то – в Западный, – призналась Тая.
Я бы предпочла Восточный – знакомый до последней ступеньки по годам учебы, но…
– Ладно, пусть так. А где же собирается наша шайка-лейка?
– На Миденме.
– Места лучше придумать не могли? – возмутилась я. – Не поеду я туда!