– Вот что. Давайте так: вы идете в харчевню, как только Даонна проходит мимо вас, а я присоединяюсь, когда смогу. Постараюсь побыстрее, конечно, но это уже не от меня зависит.
«А от кое-кого хвостатого, странно себя ведущего!» – мысленно закончила я.
– Ладно, – хором согласились послушницы, разбегаясь по кельям.
Я тоже пошла в свою – переодеться. Гоняться по всему монастырю за оборотнем в этом жутком балахоне? Как бы не так!
В келье было темно: свечки, которым положено непрестанно гореть перед образами, я извела еще позавчера, да и сами образа перевесила на стенку за спиной. Ну не спится мне под укоризненным взглядом этих двоих! Тем паче я-то знаю, что после таких взглядов они обычно далеко не отворачиваются со всепрощающей улыбкой, а начинают бесстыдно швыряться шэритами, а то и «звездами».
Подойдя к открытому окну, я полной грудью вдохнула уличный воздух. Без особого удовольствия: воздух оказался невкусным – душным, тяжелым и пахнущим прогорклым жиром. Моя келья находилась как раз над кухней.
С собой я ничего брать не стала. Надела амулет на шею, переоделась в привычное платье и бесшумно вышла в коридор.
В коридорах было темно и безлюдно: монахини, отслужив вечерню, разошлись по кельям спать – подъем на рассвете; послушницы, вымыв посуду на кухне, либо втихаря сбежали в харчевню, либо уныло отправились отбывать наказание – еженощные моления. Тихие сумрачные лабиринты иногда выводили к широченным залам, оглашенным тихим гулом голосов молящихся. Весь монастырь пропах ладаном, а возле кухни – горелым маслом. Ни то ни другое мне по вкусу, то есть по нюху, не пришлось.
Отправляться сразу к трапезной особого смысла не было: едва ли оборотень еженощно туда заглядывает. Гораздо разумнее просто побродить по монастырю – не такой уж он и большой, чтобы единственная ведьма разминулась с единственным оборотнем.
Страшно мне не было – было любопытно. Ну что это за оборотень такой, который мало того что охотно нюхает ладан (они его не то чтобы очень уж боятся, но недолюбливают), так еще и бегает по монастырю – лишь бы лапы размять?
Коридоры были похожи, как братья-близнецы (впрочем, учитывая, что монастырь женский – сестры-близняшки), так что я бы не удивилась, узнав, что прошла по одному и тому же месту пять раз. Чем дальше от центральной части, тем реже попадались освещенные комнаты, чаще – клетушки келий (во многих свечки под образами не горели – значит, не одна я такая злостная нарушительница Правил).
Оборотень все никак не появлялся. То ли я ему показалась такой уж малопривлекательной и он не захотел идти на контакт, то ли – наоборот, понравилась, и он засмущался, но волчьей морды, пока не было. Где его йыр носит?
«Вот у него и спросишь!» – недовольно высунулся разум. Он сегодня что-то не в настроении.
Каким образом?
«Сейчас узнаешь!» – ехидно пообещал он и испарился.
Оборотень выскочил внезапно. Я даже не поняла откуда. Видимо, в этот раз он воспользовался-таки какой-нибудь нишей.
– Э-э-ээ, здрасте, – неуверенно выдавила я.
Оборотень удивленно присел на задние лапы, потряс кудлатой башкой. То ли не ожидал такой вежливости, то ли удивился, что в замке есть ведьма (нашего приближения они чувствовать не могут). Потом подумал, покосился на колечко, позволяющее материализовывать меч, рыкнул: нашла, мол, дурака! – и, неспешно развернувшись, побежал прочь.
Я, оторопев от такой наглости – настолько безобразно меня еще в жизни не игнорировали! – даже не сразу бросилась вдогонку, дав ему шагов десять форы.
Услышав топот за спиной, оборотень лениво обернулся, скорчил скучающе-недовольную физиономию: «Ну никак без этого нельзя было, а?» – и ускорил шаг. Я последовала его примеру, причем за несчастные тридцать метров умудрилась так разогнаться, что едва вписалась в поворот. Каблуки противно скрипнули по каменному полу.
Оборотень забеспокоился, то и дело оглядываясь назад: он явно бежал во всю прыть, покрывая мягкими бесшумными прыжками немалые расстояния, но, сама испугавшаяся своей прыти, ведьма его однозначно догоняла. Причем меня это событие совсем не радовало, ибо остановиться сама я уже, похоже, не могла, а тормозить в оборотня – не самая удачная затея!
Но тут оборотню спектакль надоел, и он, резко развернувшись, со всей силы рявкнул мне в лицо. Вопреки всем законам физики, включая ускорение и инерцию, я остановилась как вкопанная. Оборотень скорчил скептическую морду, оглядывая малосъедобный, на его взгляд, продукт: «Ну и что мне теперь с тобой делать?» Я с не меньшим интересом оглядела оборотня. Ничего особенного: волк и волк. Глаза разумные, зубы острые. А так – ничего такого.
– А мне что с тобой делать? – озадачилась я тем же вопросом.
«Бить!» – уверенно ткнулось в виски.
Я с удивлением уставилась на оборотня.
– Ты что, камикадзе? Или дал обет умереть от руки ведьмы, а ведьм все не попадалось?!
«Нет. Ну и что теперь – стоять и смотреть друг на друга?» – скептически фыркнул оборотень.
– Не лучшая идея, – согласилась я. – Но как же я могу тебя бить, если даже и не за что? Никого не загрыз, никого не покусал, на меня лично – так только рявкнул разок! За что бить-то?!
«Щас будет за что! – пообещал оборотень, примеряясь. – Вот щас отгрызу какую-нибудь руку, и сразу станет за что!»
– Э-э-э! Ты так не шути! Что значит «какую-нибудь»? У меня их всего две! – испуганно завопила я, но оборотень уже не слушал.
Придя к выводу, что пространное вступление окончено и приличия соблюдены, он перешел непосредственно к действиям: с утробным рычанием кинулся на меня, грозя отгрызть не то что руку – голову! Брошенная «звезда» прошла верхом, только еще больше разозлив зверюгу, так что мне ничего не оставалось, как начать доблестно (то есть без воплей ужаса и истерики) наступать в обратном направлении. Наступалось как-то плохо: хуже, чем туда.
Поиграв в салочки минут пять, я поняла, что надолго меня так не хватит и надо что-то делать. Вот только что? Арсенал заклинаний хоть и не маленький, но подходящего заклятия не подбрасывал, ибо для большинства из них нужно замереть хотя бы на пару секунд и развернуться лицом к противнику.
За те самые пару секунд он успеет не то что добежать – уже и растерзать меня, так и не завершившую разворот к нему, чтобы плюнуть в наглые очи напоследок.
И вдруг, действуя по какому-то наитию, я остановилась как вкопанная, развернулась, но не стала ни читать заклинания, ни доставать меч – просто стояла и ждала. Оборотень удивленно затормозил и встал напротив.
«Ну и что мне теперь с тобой делать?» – пошел допрос в обратном порядке.
– Съешь, – посоветовала я.
«За что? Ты же мне ничего не сделала – так, дрянь какую-то швырнула, и то промахнулась!»
– Ну тогда не ешь, – пожала я плечами.
«А что сделать?»
– Не знаю. Хочешь – давай знакомиться. Меня Иньярра зовут.
«Не хочу!» – обиженно ответил оборотень, словно я предложила ему что-то неприличное.
Потом еще постоял, пофыркал и ушел, растворившись в темноте. Я не стала его догонять – какой смысл? Все равно убивать не буду, а после еще одного такого диалога впору сильно усомниться в собственной нормальности.
– Какие вежливые нынче оборотни пошли! – недовольно фыркнула я в темноту и отправилась по делам.
В харчевню. Нервы лечить.
ГЛАВА 3
В харчевне горела сотня свеч, гомонил подвыпивший народ, прятался за стойкой от разбушевавшихся постояльцев хозяин и стоял такой винный дух, что можно было опьянеть от одного запаха.
Мелла уже «дошла до кондиции», напропалую флиртуя с рыцарями, стражниками и просто мужиками, заглянувшими на кружечку пива. Причем периодически их путала и ничуть не расстраивалась по этому поводу. Мужики липли к миловидной послушнице как мухи к варенью.
Раона сидела рядом на лавке, скептически наблюдая за пятком подвыпивших мужичков, искренне желающих к ней подкатить, но не могущих выдумать достойный предлог. Впрочем, еще пара кружек – и они подойдут уже безо всякого предлога. Зная послушницу, я могла точно сказать, что после первой же пьяной попытки положить руку ей на колено любой из них вылетит из окна харчевни. На расправу Раона была скора, причем дралась ничуть не хуже меня. Хотя лично я это свое умение предпочла не демонстрировать, втихую усыпляя самых надоедливых «ухажеров» заклинаниями на ушко.