– Госпожа ведьма, может, вам мальчишку в подручные дать? А то как вы сами-то понесете? – услужливо высунулся из кухни хозяин.
– Что понесу? – не поняла я.
– Ну завтрак, – охотно пояснил он, для наглядности демонстрируя сверток размером с мою сумку с одеждой…
Я судорожно сглотнула, нащупала дрожащими руками стенку и, пролепетав что-то о внезапно возникших делах, бесславно сбежала через окно.
Следующие часа три я посвятила поискам пресловутого амулета. Искала везде: в трапезной, в коридорах, в комнате паломников и на заднем дворе. Без толку! Проще найти тщательно припрятанную женой от пьяницы-мужа бутыль самогона!
И вот я, не выспавшаяся, голодная, уставшая и разочарованная, уныло сидела на лавке, грустно взирая на тянущееся к зениту солнышко. Полдня прошло, а дело так и не сдвинулась с мертвой точки! Этак я точно в Сыреме зазимую!
– Ты чего такая кислая с самого утра? – мягко спросила неслышно подошедшая Раона.
Я только вздохнула, пододвигаясь и давая ей место на лавке:
– Тебе описать полный набор неприятностей или просто ограничиться пояснением, что жизнь – юггр мамрахх продзань?!
Девушка тонко улыбнулась:
– Лучше скажи, чем тебе можно помочь.
– Прибить, чтоб не мучилась, – грустно улыбнулась я.
– Брось! – Раона упрямо тряхнула волосами, доставая из кармана и разламывай на два неровных куска плюшку из харчевни. Меньший оставила, больший протянула мне. – Нет таких проблем, которые нельзя было бы решить!
– Знаю, – уныло согласилась я, с благодарным кивком беря плюшку. – Но бывает такое настроение, когда даже пустяк кажется проблемой мирового масштаба.
– Тогда лучше всего плюнуть на все дела и пару дней просто отдохнуть, – серьезно посоветовала послушница.
– А потом оглядеться по сторонам и обнаружить себя ровно там же, где начинала, с не пойманным оборотнем и перспективой быть убитой двумя любящими подругами? – упрямо возразила я. Но на душе все же стало немножко легче.
– Да что тебе так сдался этот злосчастный оборотень? – фыркнула Раона. – Ну подумаешь, бегает ночами по замку. Никого же не загрыз. На глаза только раз попался.
– Ага, раз! Три – не хочешь?
– Ну ты-то не считаешься – ты же его сама искала.
– Ну-ну, – с сомнением протянула я.
– Плюнь ты на этого волчару! – между тем продолжала девушка. – Никого он не съест. Ну побегает да и успокоится.
Я растерянно пожала плечами:
– Не знаю, Раона. Не знаю, как это объяснить, но я… Словно чувствую на себе ответственность.
– За него? – удивилась она.
Я, помедлив, кивнула:
– Да, и не только. За него – перед настоятельницей, а перед ним – за людей. Я словно подрядилась ему помогать и нарушить обещание – ну никак не могу!
– Ты ему что-то обещала? – непонимающе нахмурилась Раона.
– Да нет, в общем-то, – призналась я. – Но я просто знаю, что он в беде, и бросить его не могу!
– Нашла кого жалеть! – как-то зло и удивленно бросила послушница.
Я несогласно качнула головой:
– Видишь ли, я к нему, точнее – к ней – отношусь ничуть не хуже, чем к человеку. Она ведь точно такая же, как мы с тобой. Только умеет превращаться в волка, – ну и что? Я тоже в кошку превращаюсь.
Раона как-то подозрительно оглядела меня, но спорить не стала.
– А как ты ей хочешь помочь?
– Нужно найти одну вещь.
– Какую?
– Такой… – я запнулась. – Такую подвеску с рубиновой каемкой.
Раона скептически подняла бровь:
– И каким образом ты собираешься во всем монастыре найти какую-то маленькую подвеску?
Я смущенно улыбнулась:
– Пока не знаю, но мои способы работы всегда приводили клиентов и учителей в предынфарктное состояние!
Раона тихонько рассмеялась и встала, протягивая мне руку:
– Ладно, пошли совершать подвиг во славу оборотня!
Я благодарно ей улыбнулась и воспользовалась предложенной рукой.
За полтора часа мы с Раоной успели самым, что ни на есть, тщательнейшим образом вымести пыль изо всех уголков третьего этажа. На наше счастье, у настоятельницы и всех остальных его обитательниц за весь день не было и минутки свободной, чтобы подняться в келью отдохнуть, так что наша активная подозрительная и даже преступная (проникновение со взломом!) деятельность ничьего нездорового внимания не привлекла.
– По-моему, здесь нам найти подвеску не грозит – едва ли оборотень имеет вредную привычку прогуливаться мимо келий старших сестер, – со вздохом подвела я итог, вылезая из очередной темной ниши и уныло убирая паутину с волос, превратившихся в жуткую растрепанную гриву, щедро припорошенную вековой пылью.
– Он мог его потерять, когда гнался за настоятельницей, – возразила Раона, разглядывая мужской носок, валяющийся возле кровати настоятельницы. Носок подозрительно большого размера…
– Мог, – кивнула я, выбираясь из-под кровати и чихая от набившейся в нос пыли. – Но, похоже, не потерял. Во всяком случае, мы обшарили уже весь этаж, а подвеску так и не нашли.
– Значит, придется пойти на второй, – пожала плечами послушница.
Раона мне добросовестно помогала, но толку от нее, если честно, было совсем немного – разве что моральная поддержка. У послушницы оказалась очень сильная близорукость, в связи с чем подвеску фактически искала одна я, а она стояла на стреме, открывала мне двери и находила совсем уж замаскировавшиеся ниши.
– Придется, – кивнула я.
И, прислушавшись к ощущениям, добавила:
– Но, увы, только после обеда.
– Уже обед?! – поразилась увлекшаяся поисками Раона.
Я мрачно кивнула опять:
– Причем уже давно обед, так что в трапезную нам лучше бежать – мне и утренней выволочки достаточно. Не хватало только еще одну от настоятельницы получить!
– Так вот чего ты такая злая с утра была! – рассмеялась Равна. – Не переживай, такую же выволочку получили три четверти всех послушниц – просто чем дальше по коридору келья, тем меньше остается духовно-ругательных сил у старшей сестры, и тем выволочка короче.
Я, чья келья стояла второй по счету, только вздохнула:
– Ну мне, как всегда, везет! Пошли, что ли, – а то Даонна не преминет вкатить нам еще одну душеспасительную лекцию! Я ими сыта уже по горло, если честно…
– Я тоже, – со смешком согласилась послушница, безуспешно пытаясь отряхнуть рясу, больше всего напоминающую мешок для сбора пыли, который не вытряхивали этак пару месяцев.
И, не раздумывая больше, мы наперегонки помчались к трапезной.
Там мы, разумеется, надолго не задержались, залетев в уже галдящую залу буквально за пару минут до прихода настоятельницы, тут же отправившей всех на дневную молитву. На молитву мы не пошли, мы пошли в харчевню, причем я всучила Раоне деньги и, спрятавшись за плетнем, сказала купить мне что-нибудь, не говоря хозяину харчевни, для кого это.
Послушница удивленно согласилась, взяла монеты и отправилась в харчевню. Откуда вышла минут через десять с двумя промасленными свертками в руках. Развернув свой, я с непередаваемым облегчением обнаружила в нем чебурек тряпичного вида. Вещь малоаппетитная, но если у тебя с утра во рту и маковой росинки не было…
– А поффему ты так боиффя фама зайфи в хайфевню? – с набитым ртом поинтересовалась Раона. И, прожевав, более членораздельно пояснила: – Ты же ведьма – тебя должны обслужить по первому разряду.
– Ага, уже доведьмовалась, – мрачно проворчала я, тряся жирными пальцами. Потом плюнула и высушила их естественным способом – вытиранием о рясу. – Причем так, что меня теперь там боятся, как самого йыра, и при подходе на три метра стремятся накормить до смерти. Чего ты смеешься? Ты смеешься, а я теперь не знаю, где мне есть! Не смешно! Прекрати!
Но Раона не прекратила. Она хохотала, как сумасшедшая, вытирая рукавом набегавшие слезы и не в силах остановиться. И только когда я сделала вид, что смертельно на нее обиделась и вообще собираюсь уходить, девушка кое-как прекратила истерику и пояснила: