Графоман, дорвавшись до вежливости, встал рядышком и неподдельно заслушался:
– А не могли бы вы повторить, о прекрасная дева? Я, ничтожный раб Хранящих, подверженный всевозможным и даже невозможным хворям, не расслышал, – сказал он, когда у меня кончилось дыхание, и, закрыв глаза, приготовился прослушать еще один художественный опус…
– Проваливайте!!! – заорало на него три голоса сразу.
Паренек вздрогнул, затравленно огляделся среди трех злющих ведьм, которым он мешает спокойно допить чай, и опрометью бросился к двери. Мы расхохотались вслед.
– Лена… Лена? Лена!! Да вылезай ты, он ушел!
Девушка недоверчиво высунула нос из-под стола:
– Точно?
– Точно, точно! – заверила я.
– Надоел мне он, как цемент строителю! – Она жалобно шмыгнула носом. – Каждый день приходит: то ему администрацию подавай, то ему Игнатова какого-то, то жаловаться куда-то грозит!
– Пусть жалуется! – пожала я плечами. – Кто его слушать станет? Не смешите мои каблуки!
– А вдруг станет? – недоверчиво протянула Лена. – Вдруг он сынок какого-нибудь там… – И боязливо показала пальцем в потолок.
– Если бы он был сынком какого-нибудь «там» – то он бы пешочком каждый день в Союз писателей не таскался, а давным-давно уже опубликовал свою графоманию в престижном издательстве, – отмахнулась я. – Ты лучше объясни мне, какого кворра у нас теперь гнездо йыр знает куда перенесли, и в него всякие разные постоянно приходят?
Лена только горестно вздохнула:
– Да меня саму они уже достали хуже горькой редьки! Просто в нормальном гнезде сейчас ремонт делают, а нас сюда переселили. Временно. Два года назад.
– Все временное имеет плохую привычку становиться постоянным, – понимающе кивнула я.
– И не говори! – Лена расстроенно махнула рукой. – Я уже и ругаться пробовала и просить – все без толку! А здесь вроде все ничего – в центре, просторно, за квартиру платить не надо, – но вот эти визиты – убивают!
– Ничего, мы их тут за два дня всех отвадим! – с нехорошей улыбкой пообещала Ильянта, протягивая руку за купленными по дороге конфетами.
– В смысле, устроим массовый инфаркт? – поинтересовалась Тая.
– Можно и так, – задумчиво отозвалась Лия, словно обдумывая величайшую гадость в своей жизни.
– Э, вы только там их не очень сильно, ага? – озабоченно попросила Лена.
– Да не, мы так, чуть-чуть, не до смерти.
– Ага, только до реанимации…
– Нет, ну вот только проблем с законом мне и не хватало – а потом еще ходи, им передачи носи! – испуганно замахала руками Лена.
– А ты не носи.
– Так жалко же!
Я, глядя на эту их милую беседу, мрачнела все больше и больше, пока, наконец, не прервала столь дружеское общение резким хлопком в ладоши. На меня удивленно уставились три пары возмущенных глаз:
– Ты чего?!
– Ничего, – мрачно ответила я. – Просто болтать мы, конечно можем хоть до бесконечности, но вот дело с места не двигается!
– Какое дело? – нахмурилась Лия.
– По спасению мира, как ты изволила выразиться! – язвительно ответила я.
– Ой, да брось ты, Иньярра! Никуда оно не убежит, это твое дело! – досадливо поморщилась ведьма, отмахнувшись от меня, как от надоевшей мухи, и попыталась было вернуться к столь бесцеремонно прерванному мною разговору, но в воздухе сверкнула тонко полыхнувшая молния, и мой злой голос вспорол воцарившуюся тишину:
– Ты просто не видела этого своими глазами, Ильянта. Новую, невесть откуда взявшуюся Ветку. Нежить, живущую теперь йыр знает где. Дождь, льющийся в пустыне. Ты просто всего этого не видела своими глазами, вот и тешишь себя надеждой, что это все далеко и неправда, или само по себе утрясется. Не утрясется, могу тебя заверить.
Оскорбленная до глубины души Ильянта вскочила, встав прямо передо мной, и тихим, режущим голосом поинтересовалась:
– Ты считаешь, что я недооцениваю опасности ситуации?
– Именно, – спокойно и зло ответила я.
Два взгляда скрестились, как два клинка. Тонких, острых, изящных. И смертельно опасных.
Воздух наэлектризовался до предела, тоненько завибрировав, словно перетянутая струна. Свечи на столе замигали под потоком едва сдерживаемой чистой магии эмоций.
– Ведьмы, хватит! – прикрикнула Таирна, движением руки разряжая атмосферу. – Давайте вместо того, чтобы сражать друг друга взглядом Медузы горгоны, просто сядем и дружно подумаем, что нам делать дальше!
Мы, все еще хмурясь, уселись по местам, налив по второй чашечке чернаса или чая. Такие разборки у нас с Ильянтой были самым обычным делом, так что никто потом не обижался и не дулся. Ну выпустили пар – да и сели дальше разговаривать, что такого?
Лена без просьб и дурацких намеков вышла, оставив ведьм наедине с проблемами мировой важности.
– Итак, что мы имеем? – невозмутимо начала Лия.
– Кучу здрыгна, – машинально ответила я.
Тая наградила меня таким взглядом, что василиск помер бы на месте от зависти.
– Ладно, прощу прощения у не выражающейся части публики! Я больше так не буду. По крайней мере, при тебе, – торопливо замахала я руками. – Но ничего хорошего мы действительно не имеем.
Тая, три года бившаяся над моим моральным обликом, но так ничего и не добившаяся, кроме значительного улучшения собственных боевых навыков, только страдальчески вздохнула, закатывая глаза. Потом, убедившись, что таким меня не проймешь, тряхнула головой и взяла инициативу в цепкие ручки:
– У кого-нибудь карта всего Древа есть?
Карты сыскалось целых три: у меня, Лии и у самой Таи. Причем все почему-то разные.
– Ммм… – неопределенно протянула я, ознакомившись со всеми тремя.
Моя карта оказалась самой новой – то есть всего-то полувековой давности, но зато на Таиной были набросаны карандашные пометки и уточнения, сделанные во время странствий.
– Берем вот эту! – смело отмела я собственную и Лиину, пододвинув поближе оставшуюся.
– Итак, ведьмы, кто какие и где нашел изменения?
– Окейна, – сказала я, щелчком сбрасывая с ногтя сияющую голубую капельку энергии, застывшую в карте воткнутой иголкой. – Варильфийт, Мисваль, Нучер.
– Храмы, – присоединилась ко мне Лия, помечая две звездочки на вершине и у основания Древа маленькими иллюзорными шэритами.
– Один Храм – Восточный, – поправила я, стирая лишнюю метку.
– Оба, – качнула головой Тая. – Отодвинулись друг от друга, увеличив разрыв почти в два раза.
– Серьезно? – выдохнула я.
Хранящие только сокрушенно вздохнули.
– О кворре… – начала было я, но, поймав возмущенный Таин взгляд, осеклась и поправилась: – в смысле, с ума сойти! Ладно, что где еще?
Через три минуты карта была утыкана метками, как ладонь – иголками после неудачной пересадки кактуса. Основная их россыпь приходилась на вершину и начало Древа, сходя на нет в Центре.
– Странное расположение, – наморщила лоб Тая.
– Угу, – согласилась я. – Кстати, когда я была в Сыреме,[16] там действительно не изменилось ничего. Абсолютно.
– Подозрительно.
Мы помолчали, раздумывая.
Почему изменения пошли именно по краям, не затронув середину? Ведь как раз с двух концов постоянство мироздания охраняют Храмы – попробуй, заставь рядом с такой махиной, насквозь пропитанной силой, измени природное или магическое поле! Да йыра с два! А вот как раз ровно посредине – там, где влияние обоих Храмов ослабевает, полусмешиваясь и создавая изрядные помехи, – за милую душу. Так почему сейчас все наоборот?
– Знаете, что мне это напоминает? – задумчиво проговорила я.
– Что?
– Представьте себе прут или палку. Ровную, длинную. Что будет, если взять ее ровно за середину и повернуть?
– Ничего! – фыркнула Лия. Она терпеть не могла долгие и тем более аллегорические объяснения.
– Концы провернутся, сильно изменив свое положение, – продолжала я, не обращая внимания на раздраженную реплику. – А вот середина – та ось, за которую вы вращали – останется на месте.