– Иньярра, скажи лучше сразу и честно: ты хоть раз это делала раньше? – не выдержала Тая.
– Не-а, – помотала я головой. – Но ведь учиться никогда не поздно, правда?
– Правда, – вздохнула она и горестно добавила: – Но почему за счет именно моего желудка?
– Не жалуйся! – оборвала я, бесцеремонно отрывая надоевший плавник при помощи магии. Наступала самая ответственная стадия: сдирание шкуры. Помнится, когда я единственный раз в своей жизни видела, как повар в Храме чистит селедку, он говорил:
– Самое сложное – это снять шкуру. Либо ты ее правильно снимаешь с первого движения, либо потом полчаса соскабливаешь ножичком!
После этого он поднял рыбку примерно на уровень лица, взял за хвостовой плавник и резко рванул в разные стороны. На подставленную тарелку эффектно упали две филейные половинки. Без костей, без шкуры и без проблем.
– Но это только смотрится так просто, – неторопливо продолжал повар. – Потому что если рвануть неправильно, то сельдь, вывернувшись из рук, прилетит вам прямо в лицо. Удовольствие так себе…
Что ж, проверим. Направление, вектор и силу рывка я, конечно же, не знала, но что мешает узнать методом тыка? Итак, поднимем рыбу на уровень лица… Коварная селедка выскальзывала из пальцев, не давая усилить хватку для сильного рывка… Поудобнее перехватим за хвост – и!..
Удовольствие и вправду маленькое…
– Иньярра, а ты уверена, что эта селедка нам нужна… такой ценой? – опасливо спросила Тая, торопливо колдуя над быстро уменьшающимся синяком на щеке и глубоким порезом от рыбьей чешуи.
– Уже не знаю, – сквозь зубы проскрипела я, чувствуя, что моя легкая неприязнь к морепродуктам с нынешнего дня превратится в пламенную нелюбовь. – Но кое-кому (Ильянта съежилась под моим гневным взглядом) приспичило…
Поужинали запеченной в углях картошкой и помидорами. От вроде бы почти профессионально вычищенной селедки я отказалась наотрез, проигнорировав провокационные фразы о том, какая она вкусная, жирненькая и вообще – пальчики оближешь!
– В следующий раз чистите вы – а я посмотрю, какая она потом будет жирненькая и вкусная! – мстительно сообщила я.
– Но, Иньярра, если еще и мы станем ее чистить – кто же тогда будет есть? – искренне возмутились подруги, звонко расхохотавшись от моего плотоядно-задумчивого взгляда в их сторону.
– А что есть? – вдруг звонко спросили кусты. – Может, я буду?
– Здравствуй, говрокх, – прохрипела я, хватаясь за сердце и чисто машинально выхватывая из воздуха шэрит.
– Бьется? – серьезно спросила Тая, поглядывая на мою руку.
– Ага, – чуть переведя дыхание, ответила я.
– Плохо, – коротко резюмировала та.
– Почему? – грозно вопросила я, вскакивая на ноги.
Ведьма встала, аккуратно обняла меня за плечи и снова, как маленького ребенка, усадила на землю. Уставилась всепонимающим взглядом и грустно, медленно стала объяснять:
– Иньярра, плохо, если человек слушает сердце с правой стороны груди… Но еще хуже – если он его там слышит!
– А иди-ка ты… в кусты! – с чувством послала я, снова вскакивая на ноги. Ведьма прыснула со смеху и отошла. Я посмотрела на руку. И правда – справа. Ну дожилась…
– Кстати, а что там? – спросила Лия, с опаской приближаясь к объекту всеобщей суматохи.
– Ничего! Это я здесь сидю! – звонко ответили кусты, выпуская из-за шикарных густо-зеленых ветвей девочку лет восьми, всю перемазанную в земле, в порванных на коленках штанишках и с полуполным лукошком. Интересно, она специально собирала именно поганки, или здесь люди непрошибаемые?
– Ты здесь откуда? – спросила я, двигаясь и давая малышке место на расстеленном одеяле.
– Из деревни, – доверчиво откликнулась девочка, садясь на землю рядом с одеялом, и вопросительно потянулась к оставшейся на тарелке картошке.
– Бери, – улыбнулась я, пододвигая ей помидоры с селедкой. – И садись на одеяло – простынешь!
– Не-а, – хитро улыбнулась девочка. – Я привыкла. А вы здесь откуда?
– Мы… Мы – путешественницы. Ищем… клад, – почти не сбившись, выдумала я.
– Врешь! – безапелляционно ответила девочка, приканчивая помидоры.
«Какой прозорливый ребенок!» – мысленно подивилась я, не забывая скорчить обиженную рожицу.
– Ты мне не веришь?
– Нет! – твердо ответила девочка. – Потому что все клады уже давным-давно выкопали гномы, и искать их – глупая затея. Не может быть, что ты, такая большая, этого не знаешь!
– Я издалека, – рассмеялась я. – И мы не знали, что у вас нет кладов.
– А у вас есть? – недоверчиво спросила малышка.
– Есть! – твердо ответила я. – Кстати, а раз у вас нет кладов, то, может, хоть деревни у вас есть? А то вот уже три дня едем – и ни одной не встретилось!
Деревня нам и впрямь была нужна позарез: продукты были на исходе, запасы чая – тоже, да и направление сверить не помешало бы… И потом – бадья с водой, мягкая кровать со свежей постелью… Мммрр!
– В деревню приедете завтра, ближе к вечеру, – отозвалась девочка, сонно кутаясь в курточку.
– А ты тогда здесь откуда? – удивленно округлила глаза Лия.
– А мы с мальчишками в поход на два дня пошли – они меня бросили, и я потерялась, – ответила та.
– Ни кворра себе рыцари! Да я таких в детстве из рогатки отстреливала! – возмутилась я.
– Ага, ты бы еще вспомнила бесшпилечный каменный век! – фыркнула Тая, вставая и начиная укладывать в сумку вымытую заклинанием посуду.
– Темные были времена, – сокрушенно качая головой, согласилась я. – Прямо-таки варварские!
Ведьма фыркнула от смеха, скрываясь в темноте:
– В левые кустики не ходить!
– Правильно, там гремучая змея сидит, – согласилась я.
– Что?! – подпрыгнула она, как ужаленная. – А раньше не могла предупредить?!
– Ну ты же пока не там, так о ком предупреждать? – резонно возразила я.
…Спасло меня только то, что Тае и впрямь позарез приспичило в кустики – операция «задуши ведьму, гадину ядовитую» не увенчалась успехом исключительно благодаря ее ограниченности во времени…
– Итак, укладываемся спать! – погромче прикрикнула я, выводя из состояния бессмысленного созерцания почти догоревшего костра Лию и малышку.
– Кстати, а как тебя зовут? – вспомнила я, стеля на земле еще одно одеяло и помогая девочке поудобней устроиться.
– Тора, – отозвалась та сквозь зевок. – А ничего, что я тут с вами останусь?
«Ты уже осталась», – с улыбкой подумала я, глядя на засыпающую малышку.
– Ничего. Спокойной ночи, Тора.
– Спокойной ночи…?
– Иньярра, – подсказала я.
– Спокойной ночи, Иньярра, – послушно повторила Тора, счастливо тая в радужных объятиях детских снов.
Улеглись мы быстро: день выдался долгим, утомительным, так что спорить или переругиваться не хотелось. Уже засыпая, я вдруг подумала, что стелющийся дымок от потухшего костра здорово напоминает змею…
ГЛАВА 2
– Тетя Иньярра? Тетя Иньярра?! – разбудил меня звонкий голосок над ухом. Шаловливые пальцы схватили меня за нос и стали самозабвенно таскать его из стороны в сторону. Непередаваемые ощущения!
Если бы это была Лия или Таирна, я бы послала их куда подальше и успокоилась, но – увы, дети есть дети. Поэтому приходилось корректно утыкаться носом в одеяло, всем своим видом показывая, что тетя Иньярра не испытывает счастья и радости от перспективы вставания ни свет ни заря.
– Тетя Иньярра!!! – обиженно взревел ребенок, запрыгивая на меня «верхом» и начиная «пришпоривать» каблуками. Добрые нынче дети пошли…
– Чего тебе? – грозно спросила я, не открывая глаз.
– Тетя ведьма, а можно я в кустики схожу?
– …! Трать-тарарать! Можно!
– Тетя ведьма, а я в правые боюсь – там крапива! – жалобно протянула Тора.
«Какая же я все-таки гадина – вон ребенка запугала!» – мысленно повинилась я и постаралась как можно более ласково ответить: