Предложения были самыми разными: от моего же собственного варианта конца света и до рождения новой расы. Больше всего мне понравилось предположение, что Древу просто надоело быть одним и тем же, и оно решило «сменить стиль». Что мы все от этой смены имиджа можем помереть на кворр, Древо, видимо, не подумало.
– Так, стоп! – прервала начавшийся было шум Лия. – Похоже, до того, что будет в результате, мы все равно не додумаемся, так что давайте, может быть, хотя бы поймем, что послужило причиной? Ну не так же просто решили драконы улететь из Нучера, а Храмы, видимо, поссорившись, разлететься по разным сторонам внезапно чуть не вдвое увеличившего свои размеры Древа…
– Что Древо увеличило размеры – это хорошо, – задумчиво, но вслух и довольно громко вдруг сказал магистр Тертац. И, тут же оказавшись под прицелом трех десятков пар глаз, поспешил объяснить: – Да вы ведь и сами знаете: людей много развелось – жить тесно, Древо губят. Сейчас ему хоть чуть-чуть полегче станет.
– Предположим, – согласилась Ильянта. – Но ведь тогда идет ослабление магического поля – Храмы слишком далеко друг от друга. Разве от этого Древу не хуже?
– От этого хуже нам, магам, – тонко улыбнулся магистр. – Потому что нам колдовать тяжелее станет. А Древу-то, пожалуй, все равно. И потом, знаете, говорят, что из двух зол…
– Ясно, – кивнула Ильянта. – Спасибо за интересную версию. Еще у кого-нибудь есть предложения?
И тут вперед вышел тот, кто никогда на моей памяти не говорил. Я даже вообще не понимала, зачем он ходит на Совет – чтобы постоять тихонько где-то в центре полукруга и так же тихонько уйти?
Старичок-библиотекарь, не раз и не два прощавший мне жутко задержанные книги только потому, что «если бы не ты, то кто бы вообще стал эту „Безвекторную трансгрессию“ читать?», неуверенно посмотрел на Лию, словно спрашивая взглядом: «Можно?» Хранящая тут же посторонилась, давая ему место в центре.
Старый маг откашлялся и начал тихим, глухим голосом:
– Я, конечно, говорить не мастак – все с книгами да с книгами как-то больше. А с ними, знаете ли, говорить особо и не приходится: так все понимают. Так что вы уж извините, если что не так. Я вот чего хотел сказать: ведь если совместить дедукцию и индукцию и вывести общемагический вектор логики, то можно легко сублимировать абстрактную точку в место реальной действительности – и таким образом, через производную Мирра вывести семигранную функцию ступенчатого заклятия на пятую стихию…
Лично я запуталась в его словах еще на второй же фразе и слушать перестала. Он, конечно, в библиотеке был просто незаменим, с ним можно было отыскать абсолютно любую книгу, но вот говорить и вправду был не мастак. Ну разве можно на неподготовленную аудиторию так терминами сыпать?
Самые стойкие маги продержались до слов «инверсионное положение к коллимационным векторным функциям», а потом окончательно отключились от речи говорящего. Минуты две его вежливо слушали, внимательно глядя в сторону Лии, но потом терпение аудитории начало иссякать.
Я отлично знала это болезненное раздражение, медленно, словно снежный ком, растущее в каждом слушателе. Так часто бывает на нелюбимых лекциях. И ничуть не хуже я знала, что когда это раздражение перейдет через критическую отметку, то будет взрыв. В какой форме – неизвестно. Учитывая собравшийся контингент – надеюсь, интеллигентная просьба приостановиться и объясниться чуточку понятнее.
Я ошиблась. Взрыв действительно был. Но вместо обращения непосредственно к говорящему, раздраженные донельзя маги просто перестали его слушать и начали переговариваться друг с другом в полный голос. На возмущенные окрики Лии и наши с Таей испепеляющие взгляды никто попросту внимания не обращал.
В принципе, я и сама была уже готова на все плюнуть и признать, что собрание Большого Совета было плохой идеей. Но тут Лия вдруг как-то по-особому прищурилась – даже я ощутила отклик пришедшего к ней видения – и, схватив меня и Таю за руки, подвела близко-близко к библиотекарю. Маги, увлеченно переговаривающиеся друг с другом, не обратили ни малейшего внимания на наши перемещения.
Старичок, словно маленький ребенок, не понимающий, почему его больше никто не слушает, недоуменно оглядывался кругом. Лия подскочила и взяла его за руку:
– Скажите, пожалуйста, а вы не знаете, когда произойдет то, к чему стремится Древо?
Библиотекарь сначала обвел ее недоумевающим взглядом, а потом, видя, что его снова кто-то слушает, неуверено ответил:
– Ну… Да.
– Когда? – хором выдохнули мы, вцепившись друг в друга, как утопающий – в спасательный круг.
Библиотекарь невозмутимо посмотрел на часы:
– Через одиннадцать с половиной минут.
– Когда?! – опешила я.
– Через одиннадцать с половиной минут, – повторил он.
– Все. Это конец, – глухо проговорила Лия, бессильно прислоняясь к моему плечу.
У меня самой что-то оборвалось внутри, когда узнала, что еще одиннадцать минут – и… Что? Не знаю. Но, боюсь, что так никогда и не узнаю.
По какой-то инерции я продолжала слушать старого мага, чтобы хоть чем-то занять свое сознание и прожить эти одиннадцать минут в своем уме.
– Да-да, через одиннадцать минут, – бормотал себе под нос библиотекарь. – Вот если бы здесь были все три ведьмы…
Я напрягла слух. Похоже, старичок то ли не понял, кто такая Тая, то ли просто малость того…
– Эх, если бы здесь были три ведьмы, – мечтательно повторил библиотекарь.
– И что тогда? – напряглась я.
– Тогда я бы сказал им, как переместиться в то место, где это произойдет, – ответил маг.
– Как?! – судорожно выдохнула я.
Голос предательски сорвался от волнения.
– А они же Сказительницы. Вот и сочинили бы каждая свое слово Пути – и перенеслись бы, – охотно ответил тот.
– Вы слышали? – рванула я за руки ведьм.