В следующую минуту на нее навалилось такое опустошение, как будто из нее высосали все соки, всю силу, всю энергию, оставив лишь эфемерную оболочку. Она вся обмякла, обхватив шею Павла, повисла на нем, и только чувствовала, как одна его рука поддерживала за талию, чтобы Натка не упала, а другая нежно ласкала спину, плечи, как бы успокаивая и убаюкивая. Не известно, сколько прошло времени, но когда Натка очнулась, она шепнула ему на ухо:
- Что ЭТО БЫЛО?
- Это ЛЮБОВЬ, Радость моя! Это венец любви! Утоление страсти! Ты такая умничка! Просто, потрясающая девочка!
- Я чуть не умерла!
- Зато, возродилась из пепла, как птица Феникс, и стала другой - женственной и сексуальной.
- А ты тоже так все чувствуешь, как я?
- Сегодня нет, сдержал себя!
- Зачем?
- Чтобы не напугать!
- Напугать чем?
- У мужчин это происходит немного по-другому, девочка моя!
- А как?
- Не сегодня! Не все сразу! Будешь познавать все постепенно! Просто, сейчас не то положение! За дверью спят! И ноги ты мне уже изрядно отсидела, - улыбнулся он.
- Ой, извини, я и не подумала.
- Нечего тебе извиняться. Я сам заманил тебя в эту ловушку. Но, просто я видел, что тебе было бы очень плохо, если бы ты не получила эту разрядку.
- Ты это называешь разрядкой? Слово-то какое смешное подобрал! Разрядить можно только аккумулятор.
- Ты и была этим аккумулятором, а я двигателем, который от этого аккумулятора заряжался. Поэтому и ехали на скорости.
- Да, скорость моих ощущений была бешенной.
- Это еще не все. Только самое начало. Но, до конца мы с тобой не будем ездить, чревато аварией.
-То есть?
- Я дал слово твоим родителям, что глупостей мы с тобой не наделаем. Я уже взрослый человек, а тебе только шестнадцать. Я буду держать свое мужское слово. Замуж за меня ты пойдешь девственницей.
- Да, это очень важно! Я сегодня забыла об обещании не делать глупостей. А мы с тобой сегодня эту глупость совершили?
- Наверное. Но и у меня не было сил оторваться от тебя. Это самая, самая маленькая не глупость, а радость, которую мы смогли доставить друг другу!
- Ты знаешь, а мне понравилось, хоть и стыдно в этом признаться!
- Это не стыдно. Против природы не попрешь. Наоборот, сдерживать болезненное состояние вредно, особенно мужчинам. Ощущение, когда мужчина не удовлетворен, тебе не передать словами, потому что ты - не мужчина. Не поймешь.
- Но, ведь у тебя не было той, как ты называешь, разрядки. Может, от меня что-то требуется, чтобы я смогла тебе помочь!
- Нет, не сегодня. Сейчас я пойду покурю, и ляжем каждый в свою постель спать. Хорошего помаленьку. И . . . вообще . . . – он поднес пальцы своих рук к носу и сказал – Ты ТАК ВКУСНО ПАХНЕШЬ!
Лучше бы он этого не говорил. Внутри тела Натки опять как будто свилась пружина, готовая выстрелить. Но, Павел, прочувствовав это, натянул сарафан на плечи, аккуратно застегнул все пуговки и прижал заговорщицки палец к губам, мол, СЕКРЕТ! Это ребячество сделало его еще ближе и роднее!
Натка с трудом сползла с его колен. Приоткрыла дверь, взяла полотенце, мыло с зубной пастой, и они вместе пошли умываться в туалет.
Пока она приводила себя в порядок в женском отделении, Павел терпеливо дожидался ее, выкурив, наверное, не одну сигарету.
Потом, вернувшись в домик, они еще долго не могли расстаться, шутливо заигрывая друг с другом. Поцеловав ее на прощание, он подоткнул ей одеяло, как маленькой, потерся носом об нос, сказал:
- Теперь спи спокойно, моя Красавица!
НОВЫЙ ДЕНЬ.
Утром Натка проснулась от того, что кто-то тыльной рукой ласково провел по ее щеке. Она открыла глаза. И улыбнулась. Такой родной, нежный изучающий взгляд скользил по ней, сонной, утренней.
- Доброе утро, Радость Моя. Как тебе спалось?
Натка, потянувшись, ответила:
- Дай-ка подумать! Мне кажется, что я видела какой-то необыкновенный сон: то я была маленькой девочкой, и вдруг сразу выросла, стала такой взрослой! Мне это приснилось?
- Ну, во-первых, ты всегда будешь для меня маленькой девочкой, а то, что ты выросла… Хм, дай-ка, я на тебя посмотрю.
И Павел потянул на себя Наткино одеяло.
- Ой, молодой человек, не смущайте меня, - вскрикнула Натка, - я стесняюсь еще!
- Ты же утверждаешь, что повзрослела за ночь! Что-то не сильно заметно, - улыбнулся Паша. Потом наклонился и прошептал на ухо: – Я тебя вчера чему учил? Чтобы ты знала, что Я – целиком ТВОЙ, а ТЫ – МОЯ. Мы как две половинки одного целого. Поэтому, прочь стеснения и неловкость. Если ты не научишься мне доверять – мы не сможем жить в полной гармонии. Тебе было вчера хорошо?
- Я . . . еще хочу, - прошептала в ответ Натка, и лицо ее вспыхнуло румянцем.
- Все будет, девочка моя, но не сразу. Если переесть слишком много сладкого, начнет тошнить. Счастье надо получать дозировано. В этом и есть кайф – хорошего помаленьку. Когда ты будешь «слегка голодной», в тебе будет гореть интерес, и ты будешь получать особое удовольствие от дозированного счастья. А теперь, вставай, моя Лежебока. Мы приехали, чтобы приятно проводить время, загорать и купаться. Одевайся, я выйду.
Ближе к десяти выбрались на пляж. Там стояли гигантские фигуры доисторических животных, вылепленных из бетона. Решили на фоне этих рептилий сфотографироваться. Парни подсаживали друг друга, чтобы дотянуться до лап тираннозавра, и повиснуть, изображая жертву, которую тащит чудовище. Девочки обходились другой статуей, которая была пониже, чтобы позировать среди торчащих щитков в виде гребня доисторического стегозавра. Хохотали все до упаду, когда получалось просунуть голову в пасть чудовищу. Потом дружно помчались купаться и загорать.
Время до обеда прошло очень быстро. После того, как сходили в столовую, сестра Лена сказала Натке:
- Мы с Сашей пойдем сейчас в село, чтобы зайти на почту позвонить родителям в Фергану, да и кое-каких продуктов подкупим для вечерних посиделок. Воздух здесь такой целительный, что поздним вечером перед сном постоянно хочется перекусить. Не будем же мы мучить наших мальчиков. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Поэтому их постоянно надо кормить. Сегодня не очень жарко. Мы сходим в аул через то колосистое поле пшеницы. Еще хочу несколько колосков собрать. Классный букет получится.
- Хорошо, - ответила Натка, - мы идем с вами?
- Не обязательно, можете оставаться. Отдыхайте. А для нас этот поход будет прогулкой.
Через полчаса они ушли. Натка подошла к Павлу, и предложила сходить в парк на качели-лодочку. С детства это был ее любимый аттракцион в «Геологе».
- Какой же ты еще ребенок! - сказал Павел. – Сейчас солнце припекает. Я с удовольствием покатаю тебя на качелях вечером. А сейчас у нас с тобой есть уникальная возможность побыть наедине.
От одних этих слов Наткино лицо вспыхнуло: «Как? Вчера было темно, поэтому и стыд, который горел на щеках во время непостижимого ритуала любовных отношений, был не так заметен. А сейчас день, светло! Как?»
Но ее размышления прервались, как только Павел притянул Натку к себе. Он положил ее голову себе на плечо, и начал медленно распускать ее косу, поглаживая затылок, шею. Натка от удовольствия закрыла глаза. ЕЕ НИКТО НИКОГДА ТАК НЕ ГЛАДИЛ по голове. Приятный холодок пробегал по всему телу, кожа покрылась мурашками. Нитки токовых разрядов спускались по спине и пропадали где-то в области крестца.
- Как приятно, как мне хорошо! – мурлыкала Натка.
Особенно ее возбуждало прикосновение к области седьмого шейного позвонка.
Павел с удовольствием посмотрел в лицо своей Радости, и, хитро прищуриваясь, склонился к ее шее, а потом провел кончиком языка по коже. Девушка застонала и выгнулась ему навстречу. Ее грудь уперлась в его такой горячий торс. Мешала, очень мешала двойная ткань одежды, которая не давала чувствовать кожей тело любимого человека. Ноги слегка подкашивались, но Павел держал ее крепко за талию. Он все целовал и целовал ее шею, тем самым сводя ее с ума.