«Вот я Вам задам, — пишете Вы, — один каверзный вопрос, на который обычно атеисты не отвечают. Если нет бога, нет бессмертия, то в чем же тогда смысл моей жизни? Какими силами и зачем я вызвана из небытия в эту жизнь, которая обессмысливается моей смертью, и эта смерть может наступить каждую минуту? Атеисты отняли у людей бога, который обещает нам бессмертие. А что же вы, атеисты, даете человеку взамен царствия небесного и чем его заменяете? На этот вопрос, я уверена, вне религии ответа не существует».
Существует!
Вы говорите, что, «отняв веру в бессмертие души, атеисты унизили человека, превратили его в тленный, никому не нужный прах». Наоборот, совсем наоборот!
Унижает человека именно религия, ее учение о том, что, получив якобы от бога «божественную» душу, человек не только не сохранил ее, а осквернил, размотал, продал ее дьяволу, и ему нужно совершить какой-то необычный подвиг, чтобы вернуться к божественным истокам и этим спасти себя.
В противоположность этому именно атеизм возвышает человека: ты вышел из небытия, из природы, прошел через зверя, сохранив в себе остатки звериной натуры, но ты, преодолев все это, именно ты породил в сознании своем идею добра, справедливости, любви, создал в воображении своем и идею «бога», которого наделил высшими достижениями человеческого духа, и теперь ты бьешься, мучительно бьешься над тем, как эти высшие идеи добра, любви и справедливости воплотить в жизнь. Пусть это у тебя плохо получается и ты то и дело соскальзываешь с этого святого пути в болото своих животных инстинктов и пережитков, но ты спохватываешься и снова вступаешь в борьбу со злом.
Так иди же по ней, этой стезе, не изменяй себе, своим человеческим идеалам, и ты придешь, куда зовет тебя твоя человеческая совесть. Не изменяй ей! Иди! Удачи тебе! Успеха тебе! Доброго пути тебе!
Вот что говорит человеку атеизм.
Я не понимаю и не принимаю и Ваше определение совести, как частицы бога в человеке («Бог есть любовь… Бог есть источник любви» и т. д.). Но мы знаем множество примеров, когда неверующий человек является носителем большой любви к людям и даже жертвует ради них жизнью, и, наоборот, самые богомольные люди бывают жестоки, несправедливы и даже преступны. Ведь и в Евангелии сказано: «Не всякий, говорящий «Господи, господи!», войдет в царство небесное».
Ведь так?
Дело не в словах, дело в поведении, в жизни человека, в его отношении к людям и к обществу. А это отношение воспитывается, накапливается и воспитывается — тут я с Вами согласен — не одними словами. Нужны дела, пример, жизненный и нравственный опыт. Этот опыт накапливается годами, десятилетиями, даже столетиями и, передаваясь от поколения к поколению, составляет то, что люди называют совестью. Но Ваше требование, чтобы «ученик ежедневно стоял на молитве 2—3 часа в безмолвии перед распятием Христа», — это просто нелепость. Это даже в царское время не делали — а я его помню.
Как Вы, учительница, можете предлагать такую нелепую и жестокую систему (жестокую, потому что без ремня и палки ее нельзя осуществить), как Вы можете утверждать, что вместо законов природы, законов жизни необходим «закон божий», — а я его тоже учил, а потом 15-летним мальчишкой отказался от него, но никакого преступления никогда не совершил, потому что для меня суть нравственности — это поведение человека в жизни, на практике, в его отношении к людям, и ближним и дальним, и к обществу, и к самому себе.
Вы пишете: «Вот когда ученик заучит заповеди божьи…» Их учили и вдалбливали две тысячи лет, а что из этого получилось?
И заповеди и всякие другие принципы нужно осуществлять, жить и жизнью своей доказывать и показывать — как жить. Да, это трудно, да, не все нам в этом удается, но это — единственный путь, и будем его искать и осуществлять.
Вот на этом пути человека ждет бессмертие. Нет, не то, не иллюзорное, которое ты придумал себе ради своего эгоистичного страха перед смертью, твоей личной смертью, а бессмертие твоего высокого духа, твоих дел и свершений.
«Что атеист сможет противопоставить своей (опять «своей») смерти и разрушению?» — спрашиваете Вы. Отвечаю: дела!
В ответ на это Вы утверждаете, что «все, что мы делаем сегодня, завтра превращается в ничто, в прах». Какой убийственный пессимизм! Неверно все это! Неверно! Это, вероятно, вызвано одиночеством, тоской и страхом перед неизбежностью смерти. И Вы обращаетесь ко мне: