— Конечно, Галина Ивановна! Нате, вот санки!
У Золотцева в глазах нескрываемый восторг. Он смотрит на учительницу с уважением, которого она ещё ни разу не видела в его глазах.
Она садится на санки, подобрав длинное модное пальто. Она подталкивает санки к самому краю горы. И санки несутся вниз, всё быстрее, быстрее… Ветер подул в лицо, стало жарко щекам. Звенят голоса вокруг. Золотцев наверху вопит:
— Галина Ивановна! Не бойтесь! С дороги, куриные ноги!..
Потом она говорит Золотцеву:
— «Не бойтесь». Если хочешь знать, я была чемпионкой педагогического института по слалому. Это тебе не санки.
— Правда? Честно?
Золотцев ошарашен. Какой же он видел её до сих пор? Затянутой, не позволяющей себе быть раскованной, живой, молодой такой, какая она есть на самом деле.
Они идут рядом по бульвару. Они разговаривают. Не об уроках, не о поведении Золотцева, которое оставляет желать много лучшего.
— Смотрите, самолёт.
— Я вижу. Огни красивые. Ты часто смотришь на небо?
— А зачем?
— Не знаю. Красиво. Ты смотри иногда, сам поймёшь.
— А вы часто смотрите разве?
— Я? Раньше смотрела часто. А теперь реже. Но я думаю, что буду смотреть чаще. Постараюсь.
Галина Ивановна и Золотцев идут по Звёздному бульвару. А перед этим учительница съехала с горы на санках, вспомнила своё детство, не такое уж далёкое. И вспомнила всего на несколько минут. Но что-то переменилось. В ней, в строгой учительнице.
Борис тянет за собой санки, а на них лежат лыжи. Старушка с болонкой Бэби идёт навстречу. Она узнаёт Галину Ивановну:
— Это ваш мальчик? Какой хороший мальчик.
Золотцев наклоняется к Бэби:
— Служи, служи!
И Бэби быстро встаёт на задние лапы, а передними машет в воздухе.
— Меня все собаки уважают, говорит он гордо.
Они идут дальше. Галина Ивановна спрашивает:
— А у тебя нет своей собаки?
— Я бы завёл, отец не позволяет. Он говорит, от собаки шерсть летит. Это правда, что она летит?
— Как тебе сказать? Вообще все животные линяют. Я как биолог знаю это точно. Но если в доме любят собаку, то это не так уж страшно. Можно почиститься, и всё. Правда?
— Конечно. А отец не любит животных.
— Тогда не надо брать. Знаешь, раз человек не любит животных значит, собаке в вашем доме не будет хорошо.
Золотцев некоторое время молчит. Потом говорит:
— Наплевать. Я все равно на БАМ уеду.
Ей хочется сказать, что на БАМ едут взрослые, а мальчику из пятого класса рано ехать на БАМ. Наверное, ещё вчера она произнесла бы эти правильные слова. А сегодня она говорит другое.
— Конечно, если ты решил ехать, значит, поедешь.
— Правда же? — загорается Золотцев. — Там нужны люди с огоньком. Потому что БАМ стройка века. Как вы считаете, я с огоньком?
— Ты, безусловно, с огоньком. Вот получишь специальность и поедешь.
— Не скоро, значит?
— А без специальности, я думаю, нельзя. Ты не спеши, обдумаем всё вместе. Договорились?
— Ладно, — не очень охотно соглашается он. — Только пока то да сё, специальность, восемь классов — БАМ построят.
— Значит, к тому времени будет другая стройка века. Будет же?
Он кивает.
Они вышли на людную улицу. Идут троллейбусы, несутся такси.
— А может, водителем автобуса пойду. Интересная работа. Правда?
— Правда.
— Вот мой дом, Галина Ивановна.
— Беги, Борис. До свидания.
Он скрылся в тёмном дворе. Вдруг оттуда истошно заорал:
— Галина Ивановна! До свидания!
— До свидания! — кричит она, забыв о том, что кричать на улице неприлично.
Отважный дрессировщик Юра
Тимка совсем закружился. В Доме художественного воспитания детей проходит фестиваль фильмов «Наше счастливое детство». Ленка простудилась и несколько дней не ходила в сад. Евдокия Павловна решила сделать окрошку, и Тимка по всему району искал квас, потому что квас появляется летом, а весной его нет.
Он совсем забыл, что уже кончается март. И наступает апрель.
И вдруг Катя напомнила:
— Тима, а завтра уже апрель!
— А ведь верно. До чего быстро летит время, да, Катя?
— Тима, а твой друг уже вернулся со своих гастролей? Помнишь, ты обещал, что мы пойдём в цирк?
— Помню, конечно, помню, говорит Тимка, хотя совсем забыл про цирк. Ему и без цирка было не скучно.
— Может быть, это была первоапрельская шутка? — спрашивает Серёжа.