— Ну вот, бизнес-знакомство, называется! Эдди, я надеюсь, мои лучшие друзья тебя не обидели? Мои лучшие друзья, я надеюсь, Эдди вас не обидел? — запыхавшаяся, но очень весёлая ведьмочка взяла на себя роль дипломатки.
— О, для меня большая честь сразиться с такими доблестными воинами! — Эдди, тоже жутко довольный, пожимал нам всем руки.
Он улыбнулся:
— Я уверен, что мы сработаемся, — это он произнёс, пожимая руку мне и глядя мне в глаза. Словно его фраза адресовалась мне лично.
Тёмно-серые глаза мечтателя-хитреца. Я вспоминала детские приключенческие романы про пиратов, поиски сокровищ, где главные герои — такие вот парнишки. Они дают отпор негодяям благодаря сноровке, смекалке. Они остаются с душой ребёнка, с распахнутым настежь сердцем. Удивительно, что Эдди такой сохранился. В шестнадцать лет люди обычно делаются более матёрыми, озлобленными, пережившими несколько трагедий и потрясений.
Джейн вдруг ахнула:
— Ах, ребята, я так хочу горячий кофе! Или чай! Просто попить горячее! Там есть палатка, продают шикарный кофе! Я туда сейчас схожу…
Пит тут же принялся ухаживать за подругой:
— Лучше давай я схожу. Какой тебе принести?
— Я бы сама хотела выбрать… Или давай сходим вместе?
— С удовольствием! Вы с нами, коллеги? — обратился к нам с Эдди Пит.
И тут дёрнул меня чёрт отказать. Я покачала головой, решая и за себя, и за Эдварда:
— Мы вас тут подождём. Если вас не затруднит, принесите и нам что-нибудь. Наугад, сюрпризом.
Джейн и Пит ушли, беззаботно болтая между собой. Я поймала себя на том, что в последнее время отдаляюсь от них. Что тому виной? Те расследования, что я провожу одна, а они проводят вместе? Те знания, что я получаю?
Эдвард начал непринуждённо болтать:
— А я был сегодня в спортивном магазине. Это который на Травяной улице. Ваши края. Джейн узнала, и пригласила меня на эту встречу. Я очень рад, говорю это честно! Самое лучшее знакомство. Нет, поверь, я такое говорю не каждым своим новым знакомым. А ты была в этом спортивном магазине? Я присматривал себе пневматическую винтовку, чтобы летом заниматься стрельбой.
— Ты профессионально занимаешься стрельбой? — я ещё больше зауважала Эдди.
— Не то что бы профессионально. Так, в тире стреляю, но пришёл к выводу, что лучше самому. Мой дедушка обещал сводить меня на охоту, я и хочу тренироваться. Джейн говорит, что вы тоже стреляете. А из чего вы стреляете?
— Из всякого, — не стала я скрывать.
— Как-нибудь нужно собраться, пострелять вместе, — бросил Эдди и сменил тему, посмотрев вдаль: — Я хотел бы иметь при себе оружие, которое можно носить незаметно. Вроде ультра лёгкого пистолета, замаскированного, например, под женскую помаду, как показывают в шпионских боевиках. Не под женскую помаду, конечно, а под мужские вещи.
— Под мужскую помаду, — пошутила я, Эдди хохотнул, я полюбопытствовала: — Зачем тебе оружие? Защищаться?
— Защищать, — ответил Эдди задумчиво. Он выдержал паузу и проговорил слишком тихо: — У меня соседка есть. Она, как мне кажется, в беде.
— Почему, что с ней? — навострилась я.
— Она уходить ночью стала из дома. Я чутко сплю. Слышу — дверь хлопает. А она девушка такая домашняя. Я в глазок наблюдал сначала. Вся в чёрном, косметикой чёрной малюется. Хотя обычно никогда не красится. Сегодня я за ней пошёл, ну, в смысле, ночью. Живём мы рядом с кладбищем на улице Гордости. Это недалеко от улицы Боер, где Джейн живёт. Вот, и Мрия прямиком на кладбище. А там люди в балахонах, песнопения. Я прятался и жалел, что нет оружия. Я бы их всех перестрелял. Давно хочу на охоту ходить с дедом, он всё говорит — маленький я. В тире тоже я давно стреляю. Решил сегодня съездить, посмотреть винтовку. Ух, не знаю, зачем я тебе это рассказал, забей, это бред.
Эдди отвёл глаза. Я так и замерла. То, что рассказал наш новый друг, напомнило о деле, что я вела год назад.
— А эти… что на кладбище собрались, точно не готы? — начала осторожно выспрашивать я.
— Нет. Готы прикалываются, собираются на кладбище, чтоб кайф словить. Там — нет. Там люди в балахонах делали обряд. Вроде бы даже кого-то клали на могильный камень. Огонь зажигали — я ещё думаю, сейчас сторож застукает, полицию вызовет. Но никакого сторожа, словно куплен он, либо ему обеспечили покой, что называется.