Но когда Малдуст выпустил три огненных луча, они сначала выглядели как привычные раскаленные снаряды — яркие, пульсирующие пламенем, с длинными хвостами из искр и огненных всполохов. Но на полпути к энтице произошло неожиданное изменение. Температура вокруг лучей резко упала, и горячие огненные языки начали застывать. Пламя медленно трансформировалось в кристаллы льда, словно покрываясь тонкой ледяной коркой. Огненные хвосты исчезли, уступив место струям инея, который разлетался в воздухе, подобно снежной метели.
Каждый луч стал выглядеть как ледяная комета, сверкающая холодным голубоватым светом. Вокруг них кружился снежный вихрь, а от поверхности летящих снарядов исходил легкий пар — результат резкого контраста между исходным огнем и морозным преображением. Когда огонь полностью уступил место льду, кометы, окруженные снежной поземкой, несли с собой холод, как предвестники суровой зимы.
Когда ледяные лучи, сверкающие морозным светом, достигли тела огненной энтицы, они с треском вонзились в древесную плоть. При контакте с горячей корой энтицы раздались звуки, похожие на резкое шипение, как если бы вода встретила раскаленные угли. Ледяные лучи мгновенно начали расползаться по древесной поверхности, образуя замерзшие паутины, которые медленно охватывали ее тело.
С каждой секундой, когда лед проникает глубже, пламя, ранее бушующее в ее недрах, начинало угасать. Искры, пылающие в ее глазах, теряли свою яркость, заменяясь тусклыми отблесками, как если бы звезды в ночном небе затянуло облаками. Огненные языки, свивавшиеся вокруг ее ветвистых рук и ног, начали тускнеть, уступая место ледяным каплям, которые обвивали ее как змея.
Энтица издавала мощные, глухие рычания, в которых смешивались гнев и растерянность. Пламя, некогда полное силы и ярости, теперь слабо пульсировало, как умирающее пламя в камине. Когда лед продолжал распространяться, теряя свою мощь, энтица начала трястись, словно в жестоком холоде, отступая назад, когда ее древесные конечности испытывали неизведанное ощущение, что становится более неподвижным и тяжелым.
Уже не способная атаковать с прежней яростью, стоя в одиночестве в окружении воды она, казалось, искала убежище, пытаясь снова уйти в свою привычную стихию, но холод, проникший в ее плоть, сковывал ее движения. Вскоре, когда последние искры пламени исчезли, и лед захватил её почти полностью, энтица застыла, ее выражение превратилось из гнева в недоумение, а силы, что давали ей жизнь, постепенно иссякали.
Сознавая, что её гневный огонь вот-вот погаснет, унося с собой последние остатки жизненной силы, энтица бросилась к волшебнику, которого ранее не считала угрозой. Но Малдуст, не собираясь отступать, решил сражаться до конца. Он вновь произнес заклинание, и в воздухе снова засверкали три ледяных кристалла.
Три ледяных кристалла, выпущенные Малдустом, вновь стремительно пронзили воздух, оставляя за собой сверкающие следы. Они стремились настигнуть свою цель, и с каждым мгновением всё ближе подбирались к пылающей энтице. При контакте с её раскалённой поверхностью, кристаллы разлетелись, словно мелкие осколки, распыляясь ледяным дождём по всему её телу.
Ледяная корка быстро начала образовываться, обвивая древесные ветви и ствол, мгновенно гася оставшееся пламя. В этот момент, когда вокруг бушевала магия, энтица, потерявшая последние силы, бросилась вперёд, не в силах остановить свой бег. Она стремительно приблизилась к Малдусту, его фигура становилась всё ближе, и с последним, приглушенным воплем она рухнула прямо на него.
Тяжёлое древесное тело, покрытое льдом, падало, и Малдуст, не успев увернуться, оказался под его весом, погружаясь в холодный мрак, оставленный огнем и льдом.
§6. Не всегда мудрость приходит с годами
Гром прекрасно видел, как древесная плоть настигла макушки Цедруса. Пират видел, как Цедрус, оглушённый и лишённый сознания, медленно опускался ко дну. Рана на его макушке, рассечённая от удара, оставляла алый след крови, который, подобно красной ленте, вертикально колыхалась подымаясь ввысь. Эльфийская кираса, тяжёлая и сверкающая, как зеркало, тянула его вниз.
Гром осознавал, что судьба эльфа полностью зависит от его выбора. Он мог бы нырнуть за ним и вытащить его на поверхность, но возникал вопрос: стоило ли это его усилий? Цедрус, руководствуясь неясными рассуждениями, спровоцировал древнее существо, которое могло погубить их всех и едва не убило. Заносчивость эльфа давно вызывала у Грома раздражение, но сейчас это высокомерие стало смертельным риском для всех. Он, глядя на то, как Цедрус уже достиг дна, задумался: «А стоит ли его спасать?»