Корсары, соскучившиеся по рукопашной схватке, с энтузиазмом атаковали моряков, охваченные яростью. Используя свою мастерскую технику фехтования с изогнутыми клинками, они танцевали вокруг своих противников, успешно убивая моряков Дол-Амрота одного за другим.
Вот уже, один из корсаров быстро забрался на главную мачту вражеского корабля и срезал белый лебединый флаг. Однако капитаны других судов поспешили на помощь, и, оказавшись в таком численном преимуществе, что пираты были вынуждены признать поражение, потеряв более половины своих бойцов.
После разоружения и заставив оставшихся в живых пиратов встать на колени, Имрахиль произнес: «Ваше бесстрашие действительно впечатляет — один корабль против целого флота, пусть и торгового. Похоже, для вас ценность жизни так же неважна, как благородство и честность». Гром, молча глядя на молодого княжича, который почти был ему ровесником, не нашел, что ответить.
Капитан судна, который ранее пытался откупиться, появился и выразил презрение к пиратам, пытаясь пнуть ногой Грома. Однако Имрахиль быстро схватил его и оттолкнул, удержав за воротник, прежде чем тот успел упасть. «Твоя трусость вызывает отвращение. Ты понесешь наказание за то, что хотел отдать казенное имущество пиратам, когда мы вернемся в Дол-Амрот. Свяжите его и уберите с глаз долой!», — произнес Имрахиль, оттолкнув перепуганного капитана, и его матросы быстро исполнили приказ.
Лицо капитана пиратов Грома оставалось спокойным, даже когда его глаза оказались в сантиметре от сапога трусливого капитана Дол-Амрота. Имрахиль обвел взглядом всех пленников, чуть более двадцати, и снова остановил взгляд на Громе: «Ваши поступки привели к гибели множества людей сегодня. Многие семьи потеряли своих близких.», — сказал он, опустившись на одно колено, чтобы встретиться взглядом с Громом. — «Пират, скажи мне, что заставляет тебя и таких как ты посылать свою команду на смерть и убивать людей ради сокровищ? Неужели жажда наживы, это все ради чего вы живете?»
«Спроси своих родителей, золотой мальчик. Пусть они расскажут тебе, как наши народы могли воссоединиться, но вы, благородные и честные, оклеветали и изгнали достойную женщину, уничтожив шанс положить конец вражде между Умбаром и Гондором», — ответ Грома поразил молодого Имрахиля. Он не был силен в истории и не понимал, о чем именно говорит пират, но его слова зародили в нем смятение. Уверенность, с которой Гром говорил, поколебала его решимость и поставила в неловкое положение перед своими людьми. — «Ну же принц, не тяни кота за хвост. Хочешь перерезать мне глотку? Давай, потешь себя мимолетным триумфом,» — произнес Гром, сохраняя низкий и невозмутимый тон.
Слова Грома глубоко смутили Имрахиля, но еще больше его смутили перешептывания его моряков. В глазах своих людей, княжич заметил то ли понимание слов пирата, то ли сочувствие. Голову наследника Дол-Амрота тревожили мысли о том, что, возможно, у его рода были темные страницы в истории, о которых он не догадывался. Не желая выглядеть смущенным, перед своими людьми, Имрахиль резко сменил тему разговора, неожиданно для самого себя с его уст сорвалась фраза:
«Я не намерен принимать решение о твоей судьбе, морской пес. Ты сам можешь попытаться взять её в свои руки. Если уж тебе так милы морские просторы, пусть море определит твоё будущее. Я дам тебе и половине твоих людей возможность отправиться в Умбар, в то время как другая половина будет ждать суда в Дол-Амроте. Ты можешь сам выбрать, кто из ваших отправится, возможно, в последнее плавание.»
«Ты издеваешься надо мной, аристократишка? Может, у вас и принято торговать своими сестрами с братьями, но я предпочту разделить судьбу моей семьи вместе. Каждый корсар здесь для меня как родной брат. Ты действительно считаешь, что я приму твою „милость“ и позволю покрыть себя несмываемым позором? Режь, топи, делай что угодно, только избавь меня от своей нерешительности!» — выпалил Гром с неприкрытым возмущением. Он действительно относился к своей команде как к семье и требовал того же от каждого члена своего экипажа. Обречь на виселицу половину выживших и спастись самому, даже с частью остальных корсаров, было для Грома совершенно неприемлемо.
«Решимости ждёшь? Хорошо, пусть будет так!» — ответил Имрахиль, с сильным замахом ударив Грома эфесом своего меча по голове, мгновенно вырубив пирата.
Гром пришёл в себя на шлюпке, посреди открытого моря. Открыв глаза, он увидел троих членов своей команды, которые были рядом. Вдали плыли ещё две шлюпки, каждая вмещала по четыре человека. Имрахиль лично выбрал тех, кто будет разделять судьбу дерзкого пирата. Называть это милостью было бы неправильно, ведь путешествие на шлюпках по открытым водам в Умбар скорее предвещало смерть.